Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни - читать онлайн книгу. Автор: Хендрик Грун cтр.№ 83

– В правилах ясно сказано, что после оплаты мероприятия деньги, внесенные участниками, возврату не подлежат. А мероприятие уже оплачено.

Я видел, как разочарование на его лице медленно сменялось горькой обидой.

– Взнос возвращается только в случае кончины участника, – ввернула Леония, – о чем я, естественно, и думать не хочу.

– Что вы имеете в виду? – насторожился господин Пот.

– Я пошутила, – улыбнулась Леония.

Не получив своих денег, Пот решил еще подумать, не поехать ли ему все-таки в Ахен. Теперь, по зрелом размышлении, Германия кажется ему вполне безопасной страной.

Тут я как бы невзначай напомнил ему о недавней эвакуации целого немецкого футбольного стадиона.

– Да, там был оранжевый или красный уровень опасности, точно не помню, – поддакнул Граме.

Это было вранье, но очень уж нам не хотелось пускать Пота в автобус.

Меня самого немного пугает эта экскурсия. Ехать шесть часов, чтобы два часа бродить в чаду жареных сосисок. К счастью, я хорошо отношусь к немецким сосискам. Желательно с кислой капустой. То есть “братвурст мит зауэркраут, битте”.

Одна женщина попросила комитет запретить участникам пить пиво. Против пива она ничего не имеет, но опасается, что одной санитарной остановки на обратном пути будет далеко не достаточно. И тогда мы, чего доброго, опоздаем на ужин. Мы ей ответили, что не соблюдаем сухой закон.

ПОНЕДЕЛЬНИК 14 декабря

Сегодня утром я пришел на прием к домашнему доктору. Оказалось, что он заболел, о чем мне сообщили в регистратуре, но я попал к его новой коллеге по групповой практике – молодой симпатичной женщине. (Не знаю, что лучше: красивая или симпатичная? Может, симпатичная лучше?) Я уже был немного на взводе, и незнакомый врач не внушал мне доверия. К счастью, мы отлично поняли друг друга. Мой домашний доктор всегда задумчиво молчит и держит многозначительные паузы. Мне кажется, в кабинете врача они неуместны. Доктор держит паузу, а я думаю, что он думает: “Как бы потактичнее сообщить ему плохие новости?”

Эта новенькая оказалась приятным сюрпризом. Живая, с искорками в глазах, она пришлась мне по душе.

– Здравствуйте, господин Грун. Я доктор Стенберген. Как вы себя чувствуете?

Я колебался. Сказать “хорошо” или “так себе”, а может быть, “плохо”? Обычно я говорю “хорошо”, даже если дела плохи, но с докторами так не говорят.

– Если ставить оценки, то я поставил бы себе тройку с минусом, – сказал я, немного подумав. – А вы?

– Ну-у… я бы поставила себе четверку. Не нравится мне ваша тройка. Нужно это исправить. Чем я могу помочь? В чем заковыка?

Мне сразу полегчало, и, против обыкновения, я подробно рассказал, что конкретно в последнее время осложняет мою жизнь. Она слушала спокойно, иногда задавая вопросы.

Через двадцать минут я покинул кабинет с рецептиком на циталопрам. Еще не приняв ни одной таблетки, я почувствовал себя гораздо лучше.

– Обычно я для начала прописываю визит к психологу, – сказала доктор. – Но в данном случае мы немного срежем угол. В вашем возрасте не стоит терять время. Мне ваша просьба кажется хорошо обдуманной.

Она поставила только одно условие: зайти через две недели и сообщить результат.

Я от всей души сказал спасибо, на обратном пути зашел в аптеку, а дома принял первую таблетку. Доктор предупредила, что антидепрессант подействует примерно через две недели.

– Но если вы в него верите, – добавила она, немного подумав, – почувствуете улучшение уже через день.

Я начал было читать инструкцию, но длинный перечень противопоказаний вызвал у меня такую тоску, что я выкинул эту бумажку. Зачем нужна инструкция, если она нейтрализует действие таблеток?

ВТОРНИК 15 декабря

Вчера мы с Леонией свели новое знакомство. Петер Йохансон, старый друг Антуана, любезный господин лет шестидесяти, всю жизнь проработал в социальной адвокатуре.

– Болею душой за униженных и оскорбленных, – объявил он с широкой улыбкой.

– А вы часом не миссионер? – спросила Леония.

– Скорее выполняю свою миссию. Вставить палку в колесо бюрократической колымаги или утереть нос наглому начальству для меня сплошное удовольствие.

Нам повезло: похоже, мы обаяли старого анархиста из движения “Прово” ^[41]. Я подумал, что его мотивация внушает доверие. Наш адвокат сообщил также, что впервые берется защищать дом престарелых. Помешать закрытию нашего центра опеки или, по крайней мере, отсрочить его ликвидацию – для него дело чести.

Мы рассказали ему о планах господина Ван де Керкхофа. Он задал еще несколько острых вопросов и, выслушивая ответы, несколько раз кивнул.

– Перспектива есть. Прошу прощения за черный юмор, но мы вынудим самого Керкхофа вырыть себе могилу.

Благое намерение.

Пока Йохансон будет держаться в тени. Он немедленно приступит к изучению юридической практики и постановлений вышестоящей организации. До дальнейших его распоряжений все официальные контакты с дирекцией и районной администрацией мы осуществляем через совет предпринимателей. Кстати, у них есть собственный юрисконсульт.

Завтра едем в Ахен, в составе экскурсии сорок семь человек. Я сунул в дорожную сумку фляжку с коньяком, пригодится в трудные моменты. Например, если кто-то из наших певцов или певиц сумеет завладеть микрофоном.

Не забыть бы беруши.

Хорошие новости из Парижа: климат спасен. Как раз вовремя, считает госпожа Схансле: “Ведь взбитое яйцо уже не разобьешь”.

Обитатели нашей богадельни радуются за своих детей и внуков.

ЧЕТВЕРГ 17 декабря

Нам повезло. При посадке в автобус члены СНОНЕМа захватили два последних ряда сидений, а старый закон природы гласит: если ты первым занял место, оно твое до конца поездки. На передовой линии фронта шел бой за самые передние места. Господин Пот претендовал на одно уже занятое кресло на том основании, что занимал его во время прошлогодней экскурсии. Но ему популярно объяснили:

– В другом году не считается, и автобус тоже другой.

Обиженный Пот был вынужден отступить на четыре ряда. Он все-таки поехал с нами, несмотря на страх перед терактом, иначе плакали бы внесенные им денежки.

– Значит, лучше взлететь на воздух? – спросил, проходя мимо, Граме.

Сидеть пришлось очень долго: больше 200 километров туда и больше 200 километров обратно. Но компания на задних рядах веселилась, как школьный класс, и время шло быстро.

Ну разве можно не любить немецкие рождественские ярмарки, с их огромными пивными кружками и сосисками, которые аж лопаются на зубах. Духовой оркестр играл немецкие рождественские мелодии, и музыканты излучали любовь к пиву и сосискам. Парень с тубой выглядел так, словно вот-вот лопнет, да и другие трубачи были готовы к героической смерти.