Ступая по шёлку - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Романова cтр.№ 4

— Истинная Королева, — всё, что сказал отец.

На церемонии не было Короля и брата, который был мертвецки пьян после того, как обрезал прекрасные волосы своей сестры, чьи бледные губы повторяли одно: «Убей меня, убей». Прекрасную Эфталию выдали замуж на Лорда Матэйоса, друга Принца. Лорд был молод, силен и тщеславен. Стать мужем старшей дочери Короля было честью для него. Эфталия смотрела с испугом, слишком сильно перевернулся её мир за последнюю ночь, и теперь страхи стать женой Горотеона ей казались мелочными и глупыми.

— Вы прекрасны, — сказал после церемонии Матэйос.

— У меня нет волос, — невероятно тихо.

— В волосах ли красота девы, Эфталия… — он не верил своей удаче, когда сажал жену в ландо, чтобы сопроводить её в свой дом, вне стен замка, где Эфталия не могла теперь находиться.

Сестры долго обнимались, зная почти наверняка, что не увидятся никогда.

— Будь хорошей женой Горотеону, — сказала Эфталия.

— Что это значит в Дальних Землях?

— Покорной.

Покорной….

Кормилица долго смотрела вслед отъезжающей Айоле, которую до границы с Дальними Землями сопровождали стражи и служанки. Потом её должны встретить люди будущего мужа и, простившись навсегда и со своими служанками, получив в дар рабынь, она направится навстречу своей судьбе и мужу, чей облик внушал ужас, а молва о бесстрашии и беспощадности шла впереди него.

Зофия знала обычаи варваров, но не стала пугать юную подопечную, её ждало ещё семь недель девичества… Лён две недели цветёт, четыре недели спеет, на седьмую его собирают.

Остались далеко позади бескрайние поля льна, хлебов и зелёных лугов для коней, дни становились короче, ночи длиннее, небо заволакивало черными тучами, и по земле, как огромная шелестящая змея, бежала позёмка из снега. Ландо, не предназначенное для столь долгого путешествия, скрипело по бездорожью, Айола куталась в тёплые одеяла, но это мало помогало согреться. Две недели они были в пути, останавливались только для того, чтобы поесть, сменить лошадей и, иногда — ради сна в тёплой постели в гостевых домах для путников, где Айола могла принять ванну, а служанки — расчесать её длинные волосы. И снова двигались и двигали вдаль от родного края Айолы, от тёплого ветра и перезвона колокольчиков. Одну связку она взяла с собой, в надежде, что они помогут от злых духов и дурного глаза, но колокольчики пели заунывно, скрипели и не предвещали младшей дочери Короля ничего радостного.

Она попыталась вспомнить лицо своего будущего мужа Горотеона, но не помнила ничего, кроме непроницаемого лица и жёсткого взгляда. Она помнила, насколько высок и могуч он был, блеск перстней на его огромной руке, когда он бросал мех серо-белой лисы, как оказалось — к её ногам, помнила его движения — плавные и внушающие ужас, но она не могла вспомнить ни цвета его глаз, ни волос. Айола была уверена, посмотри она тогда в глаза Горотеона — обратилась бы в камень, такой же, как и он сам.

Крик возницы вывел из задумчивости младшую дочь Короля, она выглянула в маленькое окно, покрытое инеем, и в удивлении смотрела на бескрайнюю снежную пустыню.

— Приехали, моя госпожа, — сказал возница и услужливо отрыл дверь навстречу ледяному ветру. Айола спрятала лицо в шаль и попыталась понять, куда они приехали, есть ли хоть что-нибудь вокруг. Ни гостевого дома, никакого места, приемлемого для ночлега, ничего. Снег и заунывная песня ветра.

— Это граница, видите, всадники Горотеона, нам надлежит передать вас, Ваше Высочество, и покинуть Дальние Земли.

— Уже? — как бы ни хотела Айола скорее очутиться в тепле и уюте царских покоев, но оставаться одной, лишиться сейчас своих верных служанок, ставших ей подругами и наперсницами в этом страшном путешествии, лишиться всего, что было дорого ей, она боялась.

Будущая Царица Дальних Земель должна ступить на свою землю лишь в ночном платье, оставив даже золотые гребни для волос и украшения. Многое и многое прибудет вслед за Айолой, но сама она не увидит больше этого — всё отправится в казну Царства, сама же будущая Царица должна получить новые гребни для волос, уверовать в других Богов и прийти в новую жизнь, не обременённая старыми вещами или верованиями.

Начиная с этой минуты, её жизнь и её смерть принадлежит Царю Дальних Земель Горотеону, будущему мужу и господину.

Всадники подъехали быстро, говорили совсем мало, смотрели молча, никак не выражая своих эмоций.

Айола не знала, что ей надлежит сделать, чтобы не вызвать гнев своего Царя и господина, которого она не увидела среди всадников.

— Дитя моё, раздевайся, — сказала откуда-то взявшаяся старуха на родном языке Айолы. — Ты не можешь войти в карету Царя Горотеона в своих одеяниях.

— Он там? — Айолу начало трясти.

— О, нет, дитя моё, Царь Горотеон великий воин, его место всегда впереди всадников, но даже Царю не подобает видеть свою будущую Царицу, оттого его нет здесь, а теперь тебе следует раздеться, бросая свою одежду на землю, перешагивая через неё, отрекаясь, как ты отрекаешься от старой жизни и принимаешь новую.

— Но?.. — она показала глазами на всадников, безучастно смотрящих на происходящее.

— При них.

Айола вцепилась в шаль и лишь мотала головой. Она не могла обнажиться перед рядом всадников, посторонних мужчин, в их Королевстве был строгий запрет на то, чтобы мужчина лицезрел чужую женщину в нижнем платье, за подобную неосторожность в отношении королевской особы лишались жизни.

— В Линариуме слишком целомудренные девы, ты же не хочешь вызвать гнев своего Царя? Не смущайся всадников, им нет дела до твоей наготы… в нижнем платье, их не заинтересует кусок льна на твоём теле.

— Ооо, — Айола выдохнула ещё раз.

— Обычай гласит, что будущая Царица должна войти в новую жизнь полностью обнажённой, но Царь Дальних Земель Горотеон приказал оставить тебе нижнее платье, так что поторопись, дитя моё, ты же не хочешь вызвать его гнев? — старуха говорила отрывисто и зло.

Девушка испытывала страх, она не знала, как себя вести, и меньше всего хотела вызвать гнев своего Царя. Она не знала, какое наказание может последовать за этим. В её Королевстве крайне редко наказывали женщин, даже служанок или рабынь, которые были положены лишь немногим мужчинам. Вина женщины должна быть доказана, и ущерб непоправим, чтобы к ней применили физическую расправу. Но максимум, который могла вспомнить — три удара плетью, и то, никто из посторонних мужчин этого видеть не должен был, и к женщине сразу приставляли лекаря, если она в нём нуждалась. Конечно, за убийство и вредительство королевской семье любая была бы казнена, но Айола не помнила таких случаев или попросту не знала. О нравах в Дальних Землях говорили разное, рассказывали, что они стегают своих рабынь на площади, а муж имеет право бить жену или даже лишить её жизни любым способом, который он посчитает уместным.