Он, она и три кота - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Горышина cтр.№ 27

— До дома не могли подождать?

— Я могла, она — нет. Есть такие женские разговоры, которые не ждут даже секунды.

— Какие такие?

— Ты же не думаешь, что я предам женскую дружбу?

Нет, я ей буду только нагло прикрывать французские поцелуи в грязной подъезде. Я извела пачку бумажных платков и полфлакона духов, чтобы скрыть от дочери свое последнее свидание. Хотелось в душ и в постель, где не будет никого, даже котов. Одного уже мне хватило — давно забытое чувство страха, что родители вернутся раньше времени. Но ни одна дверь не открылась, к счастью… К счастью жильцов, потому что мы вряд ли бы остановили начатое…

— Ну? — смотрела я на дочь с вызовом, чтобы говорила она, а не я.

У меня на лице нездоровый румянец. Если завтра проснусь с температурой, не удивлюсь ни капельки. Мне бы сейчас коньяку. Капельку… И я махнула официанту.

— Он не пришел. Написал, что перепутал время. Попросил перенести встречу на завтра. Мама, я не хочу давать ему второй шанс. Это глупо.

— Глупо было и в первый раз соглашаться. Помнишь у Шаова — чтобы всякие дебилы к нам не лезли из сети, так ведь?

Оливка махнула рукой:

— Я не слушаю твоих стариков!

— А меня послушаешь? Не надо с ним встречаться. У тебя ж не горит? Три недели как с парнем рассталась. Встретишь кого-нибудь скоро при нормальных обстоятельствах.

— А эти чем тебе ненормальные?

Оливка смотрела на меня с вызовом — вот чего завелась: чего запустила программу «мама всегда не права»?

— В клубах, сама знаешь, для чего знакомятся.

— А может мне именно это и надо? Я не хочу отношений. Я в них уже была.

— И чем тебе не понравились отношения с Сашей? — ухватилась я за тоненькую ниточку разговора.

Вдруг не порвется? Вдруг заговорит…

— Скучно. Мне с ним стало скучно.

— И больше ничего?

— Ничего мама. Абсолютно ничего. Саша — образчик хорошего мужа, а мне хороший муж не нужен.

— А какой тебе нужен?

— Никакой. Я не хочу детей. Зачем муж, если не хочешь детей?

Я схватила коньяк, кажется, еще в воздухе и поблагодарила официанта просто кивком, потому что на языке, вместо пошлой благодарности, которую можно заменить щедрыми чаевыми, вертелся серьезный вопрос к дочери, с которым медлить было нельзя:

— Саша хочет детей? Нет, бред… — я тряхнула головой в надежде вытряхнуть все лишнее: и Сашу, и Савку. — Ты… Это… Что…

Я не смогла выговорить слова, но паузы были и без всяких слов такими многозначными, что теперь головой затрясла Оливка.

— Нет, мам… Ничего такого не было. Была ложная, но я изрядно психанула… Испугалась… А он… Саша наоборот обрадовался. Ну, знаешь… У него друзья все старше лет на десять, у всех уже семьи… И какие-то хорошие, все, блин, такие папы образцовые… Подгузники меняют, прижав к плечу айфоны для миллионных сделок. Смешно!

Только в глазах у Оливки смех не стоял. Стояли слезы. Или это у меня глаза на мокром месте? Надо было спрятать их за очками…

— А если серьезно? Без смеха…

Я сжимала рюмку с такой силой, точно это была шея Савки — мне так хотелось свернуть ему голову за испорченный вечер с дочерью. Она сидела тут одна за чужим столиком, глядя на свой пустой, оборачивалась на каждый хлопок двери, смотрела в окно, гадая, а не он ли это? Нет, не гадая… Она же видела его фото в интернете, просто мне не показала. Зачем? Она хотела показать мне его живьем. Не получилось. У меня вообще в жизни ничего что-то не получается…

— Да вот я и задумалась серьезно, хочу ли жить всю жизнь с Сашей? И поняла, что не хочу. Я за эти пару дней повзрослела лет на двадцать…

Она глянула мне в глаза и опустила свои… Ну, ну, ровесница… Знала бы ты, что через двадцать лет можешь остаться дура дурой!

— Я не хочу замуж по залету. Это неправильно, верно?

Она ждала ответа. Она ждала моей реакции. Она ждала моей правды.

— Оливия, это ничего не значит. Кто-то живет всю жизнь счастливо, кто-то…

Я опрокинула в себя коньяк, точно водку. Он обжег, но не выжег мне гортань, язык, как назло, сохранил способность двигаться.

— То есть ты считаешь, что я должна была сделать аборт? Ты считаешь, что мы с твоим отцом не подходили друг другу? Наш брак был ошибкой?

Оливия не перебивала меня. Смотрела в упор, гипнотизировала. И наконец выдала:

— Это твои мысли, мама, верно?

Я сжала губы, зажевала их, проглотила обиду — на себя.

— Я иногда так думаю. Но… Дело не в тебе. Ты замечательная, и я считаю тебя лучшей дочкой…

— Мама, вот зачем ты врешь сейчас?

Я снова съела губы и опустила глаза в пустую рюмку.

— Я любила твоего отца. Я не думала, что не хочу всю жизнь жить с ним. Я была уверена, что хочу… Я просто не знала, как жить с ребенком. Но мама сказала — научу. Не научила. Прости меня, Оливка. Я была плохой матерью.

Теперь точно по моим щекам текли слезы, смывая с таким трудом спасенную тушь.

— Это он тебе сказал? Папочка?

— Нет!

Я так громко взвизгнула, что на нас обернулись, но мне сейчас плевать было на посторонних людей. Я сказала лишнее самому близкому мне человеку.

— Твой отец ни в чем не виноват. Это все я… Я подала на развод. Юля была уже потом.

Оливка смотрела на меня стеклянными глазами.

— Оливия, это… Это тяжело объяснить… Это, как ты сказала, как обрывает — все, не можешь больше его выносить. Со стаканом виски.

— Папа пил? — перебила меня дочь.

— А ты не помнишь? Конечно, не помнишь, — тряхнула я пьяной головой. — Не пил, расслаблялся. А я не могла расслабиться. У меня тоже была рутина… У меня была работа мамы, с которой я не справлялась…

— Это неправда!

— Оливия, хватит! Не перебивай! Плевать, что ты сейчас думаешь. Я говорю тебе, что я тогда чувствовала. И твой отец… Он хотел еще одного ребенка. Еще, понимаешь? А я не справлялась с одним. Он решил, что я не хочу рожать от него… Это доверие, понимаешь? Это такое чувство… Это сильнее любви… Ну, в том плане, что это держит людей вместе. Доверие… Его между нами больше не было. Я больше не доверяла ему в постели. Я не верила, что он смирился с мыслью, что сына у него не будет… В общем, я решила, что нам лучше разойтись… Пока мы еще в своем уме… Пока мы еще друзья. Оливка, мы с Лешкой друзья, ты не думай… Не слушай бабушек, они… Я бы и не смогла им ничего объяснить. Мы расстались до ребенка Юли. До, Оливка, понимаешь?

Она молчала, и я не знала, что дочь понимает, а что нет. Я сама-то не понимала, что нагородила. Где была правда, где полуправда, но лжи точно не было. Была боль… Очень сильная. У меня сегодня двойное расставание: с Савкой и с собой, с собой, которая боялась… сказать правду. Но правду надо выдавать дозированно, а смертельную дозу нельзя давать никогда.