— Рада познакомиться, — ответила моя спутница.
К тому времени, когда мы ворвались в убежище Локеттера, действуя под прикрытием целого подразделения солдат Администратума, наркобарон и все его приятели успели унести ноги. Мы объявили их всех в розыск, но, как понимаю, Локеттер по-прежнему остается в бегах.
Затем мы снова возвратились в Колледж юных сирот, чтобы продолжить допрос. Эта работа отняла у нас несколько недель, но в конце концов я сумел вытащить из Сайруса и его свиты еще пару довольно любопытных фактов.
В целом мы добились немногого. Хотя… это не совсем правда. Мы все-таки сумели найти достаточно улик, чтобы префекта переправили на дальнейшую обработку в застенки офиса Инквизиции, расположенного на Трациане Примарис, а его помощники загремели в тюрьмы Урбитана до конца своих дней.
И еще мы взяли след. Не бог весть что, но есть с чего начать. Прежде чем разум окончательно покинул его, Сайрус успел проговориться, что Молох направился к внешним мирам. Возможно, на Слиф. А то и дальше. Я распорядился, чтобы Нейл и Кара подготовили наше судно к долгому и опасному путешествию.
За день до нашего отлета я столкнулся с Карлом в одном из старых мрачных классов схолума. К тому времени почти весь персонал уже был вывезен из здания и передан Магистратуму.
— Удалось найти то, что я просил? — спросил я.
— Отчасти, — кивнул он. — Учитывая, что архивы были уничтожены…
— Что удалось выяснить?
— Воспитанницы Пруденс и Провиденс были проданы каперу по имени Винкис. Разумеется, это подставное имя. Других записей не сохранилось, и мне не удалось обнаружить никаких совпадений в исходящем трафике Саметера.
— Что насчет самого капитана?
— Его лицо сохранилось в памяти Сайруса и пары наставников, присутствовавших на выпускном ужине, но картинка не слишком-то надежная. Я прогнал ее через базу местного Магистратума, а потом воспользовался и архивами ордо. Ничего.
— Значит, они потеряны?
— Полагаю, что так, — печально кивнул Карл. — Если бы мы посвятили этому делу всю жизнь, то, наверное, рано или поздно смогли бы найти какую-нибудь зацепку. Но, буду честен, скорее всего, девочки давно мёртвы.
— Я скажу ей, — произнес я, выплывая из комнаты.
Пэйшэнс находилась в подвале. Она спустилась туда добровольно.
Люк оставался открытым. Она просто сидела там, в полумраке, поглаживая ладонями камни, одетая в свою порванную грязную форму, с которой отказалась расстаться.
— Пэйшэнс?
Она посмотрела на меня:
— Вам не удалось найти их?
Задумавшись буквально на мгновение, я решил, что лучше соврать. Иногда горькая ложь куда полезнее правды, которая приведет лишь к целой жизни, растраченной в бесполезных надеждах.
— Прости, Пэйшэнс. Я нашел их.
— Они погибли?
— Да.
Она свернулась в клубок, и я снова нащупал крошечный черный слиток в ее сознании.
Пэйшэнс.
— Да, Гидеон?
Прости. Мне действительно очень жаль. Но скоро нам предстоит улетать, и мне бы хотелось, чтобы ты отправилась с нами.
— С вами? Зачем?
Буду откровенен. Я просто не могу оставить тебя здесь. Ты же знаешь о своем даре и о том, что означает обладать им?
— Да.
Ты — псайкер. Телекинетик. Ты не можешь быть свободна. Но я моту позаботиться о тебе. И научить. Ты сможешь сражаться вместе со мной, исполняя долг перед Императором.
— Всяко лучше, чем вкалывать на фабрике, — ответила Пэйшэнс. — А Кара тоже полетит?
Да.
— Тогда договорились, — сказала она, покидая подвал.
Если ты отправишься со мной, тебя ждут непростые времена. Мне придется требовать от тебя очень и очень многого. Мне придется узнать о тебе все. Что скажешь?
— Звучит вполне приемлемо, Гидеон.
Мне придется донимать тебя расспросами, тестировать, развивать твой дар, заставлять твою силу полностью раскрыться.
— Я понимаю.
Неужели? Что ж, тогда проверочный вопрос, чтобы ты знала, чем нам предстоит заниматься в ближайшие дни. Что именно ты скрываешь? В ту минуту, когда тебя окружали охотники, я почувствовал какую-то глубоко спрятанную темную тайну, которую ты отчаянно боишься выдать.
— Гидеон, все дело в моем имени, — сказала она. В моем настоящем, собственном имени. Это единственное, что осталось мне от матери, и я не отдам его ни одному ублюдку на свете.
Понимаю. Что ж, звучит довольно убедительно. Спасибо, что была искренней со мной.
— Гидеон, ты хочешь, чтобы я назвала его тебе? Я скажу, только попроси.
— Нет, — ответил я с помощью вокса. — Ни сейчас и никогда потом я не стану просить об этом. Напротив, я хочу, чтобы ты берегла свое имя. Пусть оно остается твоим маленьким секретом. Храни его, чтобы оно хранило твой рассудок. Оно поможет тебе запомнить, кто ты есть на самом деле и через что ты прошла. Пообещай мне.
— Обещаю.
— Пэйшэнс — тоже неплохое имя. Так я и стану тебя называть.
— Хорошо, — откликнулась она и зашагала следом за мной по коридору.
Немного подумав, девушка вдруг добавила:
— Но мне понадобится и фамилия.
— Выбирай любую, — сказал я.
Она покосилась на монограмму, вышитую на ее потрепанной форме.
— «КЮС»? — предложила она. — Да, я буду Пэйшэнс Кюс.
Шип вызывает Когтя
Прошлое никогда не отпустит нас. Оно постоянно и не поддается изменениям.
Но не такова природа будущего. Молча стоит оно перед нами, повернувшись спиной, отказываясь поведать о том, что видит, что знает.
Впрочем, для некоторых оно делает исключение. Так, например, на Нова Дурма, в глубине лесов Восточного Телгса, кишащих кровососущими насекомыми, есть одна особенная пещера, куда лишь раз в тридцать восемь дней проникают лучи восходящего солнца. Там обитают изуродованные ожогами провидцы Братства Пророков. С помощью тайных знаний и ритуалов, в суть которых я не готов и не желаю вникать, они заставляют грядущее показать свой облик на поверхности серебряных зеркал и умеют услышать его тихий неохотный ответ.
И я искренне надеюсь, что оно лжет им.
В ту ночь на пустынной планете, именуемой Малинтер, высадились шесть человек. Они оставили свой темный челнок с изогнутыми крыльями на заболоченном заливном лугу. Шлюпка слегка завалилась на правый борт: ее опоры глубоко продавили сырую почву. Пассажиры пешком направились к западу.