Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сидней Грейвс cтр.№ 42

Следует заметить, что эта поддержка распространяется только на предоставление Колчаку «боеприпасов, снаряжения и продовольствия» и ничто не предполагает поддержки военной силой, а следовательно, меня как командующего американскими войсками не касается. Почему эти записки упоминались в связи с критикой в мой адрес?

Генерал Черчилль не раскрывал содержание этих записок, однако создавал впечатление, что, если бы их содержание было известно, оно стало бы причиной для критики. Такое поведение было недостойно чиновника, занимавшего важный пост в военном министерстве, и в высшей степени нехарактерно для армейского офицера.

Доклад генерала Хаана кажется мне совершенно ясным, за исключением одной части, где высказывается мнение Государственного департамента о том, что мне следовало бы использовать американские войска против врагов Колчака, за исключением их участия в боях на фронте. Я не мог никак иначе помочь или навредить Колчаку, кроме как использовав американские войска, поскольку мое единственное право и обязанность заключалось в командовании этими войсками. Я не отвечал за вопросы политики или жизнеобеспечения, за финансовые или экономические аспекты вне тех рамок, которые накладывал на меня пост командующего американскими войсками согласно закону и предписаниям военного министерства. И все это было известно Государственному департаменту.

Применительно к ситуации в Сибири использование слов «бои на фронте» было неопределенным и неподходящим. Бои в Восточной Сибири были вызваны попытками достаточно больших отрядов рабочих и крестьян, называемых «партизанами», некоторые из которых, возможно, возглавляли большевики, защитить себя и свои семьи от жестокостей, творимых войсками Колчака.

Следующим интересным местом, где мы оказались, проехав тайгу, был Ново-Николаевск, теперь переименованный в Новосибирск. Этот город, расположенный на реке Обь, не имел большого значения, если не считать, что эта река связывает Южную Сибирь с Северным Ледовитым океаном. Советы сделали этот город столицей огромной сельскохозяйственной территории, и он получил известность как сибирский Чикаго.

Следующим городом был Омск, где располагалась штаб-квартира Колчака. Этот город на реке Иртыш основан в 1717 году. Его Советы тоже сделали экономическим центром большого региона.

Когда наш поезд прибыл в Омск, мистер Моррис и мистер Харрис долго ходили туда и обратно по платформе, очевидно обсуждая ситуацию, а когда мистер Моррис вернулся в поезд, он сказал: «Харрис говорит, что с вами невозможно иметь дело».

Мистер Харрис сидел в Омске, а я в тысяче километров от него во Владивостоке. Он выполнял обязанности, возложенные на него Государственным департаментом. Я не имел никакого отношения к обязанностям мистера Харриса, а он не имел никакого отношения к моим, и если между нами существовали какие-то личные противоречия, то мне ничего об этом не известно. Мистер Харрис не стал бы говорить такого, если бы я использовал американские войска для поддержки Колчака так же, как это делали британцы, французы и японцы.

В такой оскорбительной манере генеральный консул Харрис хотел объяснить послу, что никто не может заставить меня поддерживать адмирала Колчака. Практика использования оскорблений и умышленных искажений в отношении тех, кто не следовал их призывам, была характерной для сторонников самодержавной власти, окружавших адмирала, тех, в ком генеральный консул Харрис нашел единомышленников.

После приезда посла Морриса один из соратников Колчака сказал: «Сукин придумал очередной рецепт спасения России. Еще немного, и нас признают».

Про Сукина рассказывали, будто он часто повторял министрам, что Колчака скоро признают правительства других стран, и министры каждый вечер собирались, чтобы обсудить вопросы, которые предполагалось рассмотреть на официальной совместной встрече представителей союзников и министров Колчака, назначенной на вторую половину следующего дня.

Важным вопросом для обсуждения представителями союзников и русскими был вопрос о финансировании и строительстве железных дорог в Сибири. Находившийся в то время в Омске полковник Эмерсон рассказал мне, что русские сами не знают, какими обладают богатствами. Он рассказал, что однажды русские попросили у него металл – по-моему, речь шла о меди, – и оказалось, что он знает место возле Транссибирской дороги, где его столько, что им хватит на 40 лет. Когда же он сказал русским, что этот металл им не нужен, они, как обычно, обиделись на него.

Мистеру Моррису приписывают слова: «Если Омское правительство устоит, то мы, возможно, вас признаем».

Генерал Нокс, знавший моральный уровень и боеспособность войск Колчака гораздо лучше, чем посол Моррис, сказал: «Мое правительство не станет оказывать им никакой военной помощи, и я никогда не стану даже просить об этом Лондон, поскольку все, что мы им дали, попало в руки красных».

Для того чтобы определить, способны ли были войска Колчака устоять в августе 1919 года, я попытаюсь проанализировать полученные мной официальные донесения. В одном донесении читаем: «По приблизительным оценкам на 1 июля, если не считать чиновников и военных, у Омского правительства начитывается менее 1 % сторонников. Сторонники красных насчитывают около 45 %, социалистов-революционеров – около 40 %, другие партии поддерживают 10 %, а оставшиеся 5 % составляют военные, чиновники и другие сторонники Колчака».

С того момента и до падения Омского правительства армия Колчака представляла собой беспорядочно отступающую толпу.

Следует напомнить, что процитированное выше донесение было получено за три недели до того, как посол Моррис добрался до Омска, чтобы провести встречу. Войска Колчака были разбиты под Челябинском и сообщили, что вынуждены отступить к реке Ишим, чтобы реорганизоваться и выстроиться вдоль этой реки от Ишима на севере до Петропавловска на юге (общая протяженность составляла 177 километров), а затем 1 сентября начать наступление, имевшее целью «сбросить большевиков в Волгу».

В докладах, переданных для публичного доступа, указано, что у генерала Пепеляева на севере, то есть на правом фланге, было 20 тысяч человек. Генерал Лохвицкий в центре имел 31 тысячу человек, а генерал Сахаров на юге, или на левом фланге, – 50 тысяч человек.

Поскольку в то время находился в Омске и не был ничем занят, я поехал к генералу Дитерихсу, главнокомандующему русскими войсками, и спросил, могу ли я съездить в Петропавловск, чтобы посмотреть, как проходит мобилизация. Он сообщил мне, что из-за мобилизации и в ожидании приезда Колчака в Петропавловске царит ужасное столпотворение. Генерал предложил мне поехать на север в Ишим и попросить русского командующего выделить эскорт и машины, чтобы добраться на них из Ишима в Петропавловск. Таким образом, я смог бы все увидеть. Предложение генерала Дитерихса меня очень порадовало.

Поскольку мы с мистером Моррисом жили в одном вагоне, мне надо было подготовиться к поездке в Ишим, находившийся в 260 километрах от Омска. Я поехал к полковнику Эмерсону и попросил его предоставить нам для переезда в Ишим свой личный вагон, на что он любезно согласился. У него наготове стоял поезд, состоявший из вагона-ресторана, спального вагона, рассчитанного на двадцать американских солдат, а также вагона-платформы для моего «кадиллака» и его собственного вагона.