Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сидней Грейвс cтр.№ 37

Этот эпизод придуман специально, чтобы показать, что американские солдаты сотрудничали с большевиками. Я не стану утверждать, что полковник Уорд не получал подобного сообщения, но могу сказать, что смысл, который он ему придал, не соответствует фактам. Полковник Уорд пишет: «Из шестидесяти офицеров связи и переводчиков свыше пятидесяти составляли русские евреи».

В распоряжении американской штаб-квартиры никогда не было такого числа переводчиков. Во время войны и Соединенные Штаты, и Великобритания были рады, что у них служили евреи. Я никогда не спрашивал у солдата, еврей он или не еврей, и не делал абсолютно никакого различия в своем отношении к людям, находящимся под моим командованием. Я не знаю, кто в моей штаб-квартире принадлежал к еврейской расе, но мой личный переводчик был британским подданным родом из Шотландии. Могу также сказать, что он был очень достойным, надежным и работоспособным служащим.

Полковник Уорд знал, что русская автократия, и в частности та партия, которую он поддерживал, ненавидела евреев. Делая это ложное заявление, он пытался заслужить одобрение своих сибирских единомышленников. Обвинения полковника Уорда в отношении американских военных сил в Сибири изобилуют искажениями приведенных фактов и событий, и все они насквозь пропитаны злобой и обидой на наши войска.

Выше я уже достаточно ясно показал, что причиной этой обиды и злобы был тот факт, что я не позволил британцам диктовать мне, как я должен поступать. Эта злоба длилась до тех пор, пока генерал Нокс не поднялся на борт отплывавшего из Сибири корабля.

Весной 1919 года Колчаку, видимо, удалось добиться определенных успехов в деле организации, вооружения и экипировки людей, призванных в его войска. Поскольку все коммуникации в Восточной Сибири и во Владивостоке контролировались сторонниками Колчака, а все иностранные представители сочувствовали усилиям Колчака, то, по моему мнению, мало кто из людей понимал, что происходит на фронте. Совсем несложно было преувеличить успехи и преуменьшить провалы. Совсем несложно было писать сообщения, содействующие их цели. Чтобы пояснить, что это означает, приведу документы, имеющиеся в моем распоряжении:

«Цифры для расчета продовольствия показывали, что на 3 марта 1919 года армия Гайды не превышала 120 тысяч человек, имевших право на получение пайка, а на 9 июня всего 100 тысяч человек. Однако в Омск они отправили запрос на получение продовольствия для 275 тысяч человек.

Когда Гайду попросили объяснить эти цифры, он сказал, что не в состоянии этого сделать, поскольку весь его штаб участвовал в подтасовках. Он заявил, что на 3 июня имел менее 30 тысяч бойцов, а на 1 июня у него было чуть больше 60 тысяч, не считая резерва».

Некоторые из генералов Гайды утверждали, что причина их провалов на фронте заключается в недобросовестности службы снабжения. Гайда послал офицера сравнить перечень продовольствия, отправленного из Екатеринбурга, с тем, которое было получено в Перми. Ниже приведены самые важные результаты его проверки:

«Процент отправленных продуктов, не дошедший до пункта назначения:

Овощи, свежие и консервированные – 100 %

Табак для выдачи – 82 %

Сахар для войск и для продажи офицерам – 72 %

Фураж для животных – 90 %

Мясо – 46 %

Одежда – 65 %

Обувь – 35 %

Мука – 45 %».

Эта огромная недостача образовалась за период в три месяца и включала в себя только то, что не дошло из Екатеринбурга до Перми. Гайда предпринял самые решительные действия в отношении виновных в махинациях с поставками. Несколько офицеров пошли под трибунал и были уволены.

Естественно предположить, что русские, особенно высшие офицерские чины армии Колчака, единодушно поддерживали Гайду в его стараниях избавить армию от недобросовестных людей. Но по всеобщему убеждению тех, кто был в Сибири, реакция русских на действия Гайды была негативной и послужила одной из существенных причин его разрыва с Колчаком.

Большую часть обмундирования для мобилизованных русских солдат поставляли британцы. Генерал Нокс утверждал, что британцы поставили войскам Колчака 100 тысяч комплектов военной формы. Отчасти это подтверждалось большим количеством бойцов Красной армии, одетых в британскую военную форму. Генерал Нокс с отвращением относился к тому, что красные ходили в британской форме, и, как сообщали позже, сказал, что Британия больше ничего не пошлет Колчаку, потому что все, что она поставила, оказалось у большевиков. Вообще говоря, красноармейцы, носившие британскую форму, были теми же самыми людьми, которым ее выдали, когда их призвали в армию Колчака. Однако огромному числу этих людей было не по душе воевать за Колчака.

Методы, использованные людьми Колчака для мобилизации этих сибиряков, вызвали всплеск возмущения, который не так-то просто было унять. Они пришли в армию озлобленными и напуганными, но не врагом, а собственными командирами. В результате, как только получали оружие и обмундирование, они целыми ротами и батальонами дезертировали из своих частей и переходили на сторону большевиков.

9 апреля 1919 года я сообщал: «Рост численности так называемых большевистских банд в Восточной Сибири является результатом приказа о мобилизации и жестоких методов, используемых при его исполнении. Крестьяне и рабочий класс не желают воевать за Колчака».

К 13 апреля японцы разработали план, призванный заставить меня принять участие во внутреннем конфликте русских. Они обратились ко всем представителям союзных войск с заявлением, что большевики угрожают железной дороге вблизи Шкотова, и, утверждая, что железнодорожное сообщение прервано, просили присоединиться к японским частям, отправленным выбивать большевиков. После того как все согласились принять в этом участие, один из союзников отправил туда всего одного солдата, а другие незначительное количество, и японцы через начальника моего штаба обратились ко мне с просьбой присоединиться.

К тому времени я очень хорошо знал, что цель японцев – либо заставить меня принять участие в операциях против большевиков, либо заявить, что я отказываюсь присоединиться к другим союзникам в походе против большевиков. Они предложили сказать большевикам, что не могут идти на запад от северной и южной железнодорожной ветки, проходящей через Шкотово.

Анализ ситуации показал, что железнодорожное сообщение не было прервано, а угроза представляла собой двенадцать выстрелов, сделанных каким-то неизвестным лицом по неизвестной причине. По моему убеждению, выстрелы были сделаны каким-то русским или японским провокатором с целью попытаться поставить меня в затруднительное положение. В своем ответе японцам на это предложение я написал: «И Соединенные Штаты, и Япония твердо уверяли русских людей, что не станут нарушать политический суверенитет России и вмешиваться в ее внутренние дела. В свете этих заверений я не представляю, каким образом мы могли бы ограничивать русских в их собственной стране восточнее или западнее, севернее или южнее воображаемой линии, которую хотелось бы нарисовать Японии. Я не могу участвовать ни в каких операциях, за исключением тех случаев, когда это необходимо для защиты железной дороги».