Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сидней Грейвс cтр.№ 22

На мой взгляд, было бы весьма прискорбно, если бы Соединенные Штаты приняли решение передать американские войска в Сибири в подчинение англичанам, французам или японцам. Попытки реализовать такую ситуацию предпринимались постоянно, и, если бы это удалось, никто не сомневается, что американским войскам прошлось бы участвовать в убийствах русских за их политические убеждения. Уже одно это было бы достаточно скверно, но есть и другая сторона, которая, по моему разумению, имела бы большое значение для американцев. Американские войска были бы использованы для того, чтобы вызвать возмущение русского народа в адрес Соединенных Штатов. Создание такой ситуации имело под собой определенную цель.

Англичане и французы прислали в Сибирь недостаточно большое количество войск и не могли взять на себя охрану железной дороги, которая использовалась исключительно Колчаком, что противоречило интересам огромного числа русских. Не была ли невозможность участвовать в охране железных дорог спланирована намеренно, чтобы избежать возмущения русских людей в отношении тех стран, которые, охраняя железные дороги, помогали проигравшей стороне и способствовали разрастанию войны в России? Британцы имели в Сибири в два, если не в три раза больше офицеров, чем Соединенные Штаты, но при этом очень мало солдат. Вопреки этому, я обнаружил, что в своей книге «Советы и международные дела» мистер Фишер пишет: «Главнокомандующим всех сил интервентов и Колчака был в одно время британский генерал Нокс, а позднее французский генерал Жанен».

Это не соответствует действительности, и было бы интересно узнать, откуда мистер Фишер взял эту информацию, поскольку во время моего пребывания в Сибири ни один иностранец не командовал американскими войсками. Кем и зачем была вброшена такая дезинформация? Справедливости ради следует признать, что некоторые представители Англии и Франции вбрасывали информацию, поскольку считали, что это способствует повышению престижа Англии и Франции.

13 декабря 1918 года генерал Нокс сказал мне, что Англия прислала ему оружие и обмундирование, достаточное, чтобы экипировать 100 тысяч русских. В тот же день я отправил военному министерству следующее сообщение: «Все сведения, которые мне удалось раздобыть, подводят к мысли о том, что правительство, возглавляемое адмиралом Колчаком, долго не протянет».

В том же письме я утверждал: «Русские продолжают сообщать мне, что, благодаря нашему присутствию здесь, господствующий класс получил возможность предпринять попытку восстановления самодержавной формы правления. Престиж Соединенных Штатов падает, поскольку люди не знают, поддерживаем ли мы представительную форму правления в других странах».

Государственный секретарь сообщил военному министру следующее: «Взгляды, высказанные генералом Грейвсом, значительно отличаются от взглядов других представителей правительства в Сибири».

К началу декабря 1918 года действия атамана Калмыкова стали вызывать у меня крайнюю досаду. Соединенные Штаты попросили Японию присоединиться к ним в решении того ограниченного круга задач, для выполнения которых американские войска были отправлены в Сибирь, и, следовательно, любое действие Японии или ее платных русских агентов вызывало либо доверие, либо недоверие к Соединенным Штатам. Русские, безусловно, считали, что, раз Соединенные Штаты пригласили Японию в Сибирь для совместных действий, значит, они действуют с ней сообща. Япония в своем желании не допустить возникновения в Сибири сильной власти стремилась разобщить людей, и вскоре на нее стали работать Семенов и Калмыков. Трудно себе представить, что в современном цивилизованном обществе мог появиться такой человек, как Калмыков. Не проходило и дня, чтобы я не получал донесений о страшных зверствах, творимых им и его отрядами. 1 декабря я, в числе прочего, сообщил военному министерству: «Конечно, следуя своему предписанию не принимать участия во внутренних распрях, я не мог ничего сделать, кроме того, что сообщить японскому штабу о необходимости прекратить произвол, творимый Калмыковым, и что его действия – позор для цивилизованных наций, что я и сделал. Я сообщил им об этом, поскольку хорошо известно, что японцы ему платят, и, если Япония перестанет его поддерживать, его бесчинства немедленно прекратятся».

Позже я отправил японскому командующему предложение письменно уведомить Калмыкова, что в следующий раз, когда он или его люди убьют какого-нибудь русского, мы предпримем все необходимое для его ареста и передачи русским, чтобы он предстал перед гражданским судом. В ответ я получил из японского штаба следующее сообщение: «28 ноября Калмыков обещал нам, что он больше не будет убивать людей, и держит свое обещание. Однако если я желаю, они готовы подписать предложенное мной предупреждение».

Это верно, что после этого Калмыков не убивал там, где американцы могли обнаружить эти убийства, но несомненно и то, что он просто увозил свои жертвы туда, где американцы не могли увидеть их тела. Ко мне в офис пришли две женщины из деревни, расположенной в трехстах милях от Владивостока, и рассказали, что, проезжая по деревне, Калмыков забрал их мужей. Они умоляли меня помочь выяснить, живы ли эти люди и если живы, то куда Калмыков их увез. Я приказал командиру наших войск в Хабаровске спросить Калмыкова, где эти люди. Калмыков ответил, что они сбежали. Он дал американскому командиру копию приказа, который разослал по всем станциям, где велел их поймать. Позже выяснилось, что, когда поезд Калмыкова проезжал мимо озера, он велел остановить поезд, привязал этим людям камни на шею и сбросил их в озеро. Сообщения о страшных зверствах, творимых войсками Калмыкова, продолжали приходить в американский штаб почти ежедневно, но, поскольку я не имел возможности проверить достоверность этих сведений, не мог и предпринять никаких действий.

Калмыков получил власть весной 1918 года, когда он был избран атаманом уссурийских казаков. Этот казачий сход уполномочил его попросить у союзников заем с целью позволить казакам осуществить весенние полевые работы. Япония предоставила этот заем с условием, что уссурийские казаки позволят Калмыкову приехать в Пограничную и собрать казачью дивизию, причем при ее формировании к нему в качестве советника будет приставлен японский майор. Эту информацию предоставили агенты Калмыкова во Владивостоке.

Казаки Калмыкова участвовали в уссурийской кампании, продлившейся с июля по сентябрь 1918 года, и 5 и 6 сентября вместе с японскими частями вошли в Хабаровск. Калмыков остался в Хабаровске и установил режим террора, грабежа и кровопролития, что, в конце концов, заставило его людей взбунтоваться и просить защиты у американских войск. Под предлогом борьбы с большевизмом он без разбора арестовывал состоятельных людей, пытал их, чтобы отобрать у них деньги, и некоторых казнил, обвинив в большевизме. Аресты стали настолько массовыми, что приводили в ужас все классы населения. По некоторым оценкам, в окрестностях Хабаровска войска Калмыкова казнили несколько сот человек. Мы старались, насколько возможно, устанавливать факты убийств, узнавая о них от крестьян, и сообщать законным местным властям. Калмыков начал пороть и избивать своих собственных людей, и 6 декабря офицер разведки 27-го пехотного полка сообщил, что ситуация становится серьезной. Не вызывало сомнений, что, как минимум, половина людей Калмыкова не питали к нему преданности, и 28 декабря несколько его бойцов пришли в штаб 27-го пехотного полка с просьбой разрешить им вступить в армию Соединенных Штатов. Многие хотели, чтобы им помогли выбраться из Хабаровска. Японцы почувствовали неладное и приказали осмотреть все дома Хабаровска на предмет наличия оружия. В результате было найдено 218 ружей, 138 пистолетов и некоторое количество патронов.