Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сидней Грейвс cтр.№ 24

22 февраля полковник Стайер сообщил, что ситуация с бунтовщиками благополучно развивается в предложенном мною русле и вскоре большая часть из них будет отпущена. 15 марта он доложил, что у него осталось только тридцать пять пленных и что их отпустят в течение трех дней.

Этот инцидент дал японцам прекрасную возможность начать распространять в контролируемой ими местной прессе антиамериканскую пропаганду, острие которой они направили против войск Соединенных Штатов. Японский командующий генерал Юи достаточно ясно показал свои истинные цели, и мы почувствовали, что в случае возникновения у американцев конфликта с Калмыковым нам придется иметь дело с японскими войсками под командованием генерала Юи. Калмыков утверждал, что «в его вой ске никогда не было никакого насилия и жестокостей, что оно отстаивает закон и порядок и защищает горожан от любой несправедливости».

Ситуация в Хабаровске стала такой напряженной, что полковник Стайер направил генералу Юи письмо, в котором писал: «Несмотря на то что японское правительство снабжает войско атамана Калмыкова оружием и всем необходимым, до сих пор никто так и не призвал его к ответственности. Калмыков никому не подчиняется, и ни одна нация не берет на себя ответственность за его действия. Я уже несколько раз сообщал о поведении его отрядов в отношении американцев, и каждый раз вы отвечали мне, что не имеете власти над Калмыковым. Однако уже один тот факт, что Япония поддерживает и контролирует его, делает вас ответственным за его поступки. По моему мнению, в случае если вы не начнете сдерживать этого человека, столкновение между его людьми и нашими войсками неизбежно».

Я переслал копию этого письма японскому командующему во Владивостоке со следующей припиской: «Ввиду того что войско Калмыкова получает оружие, экипировку и довольствие и подчиняется японским силам, я требую принятия соответствующих мер в отношении оставшихся у него отрядов. В случае если японские силы больше не отвечают за действия этих людей, я требую, чтобы мне об этом сообщили».

Генерал Отани ответил: «Я имею честь заверить вас, что японские силы не несут никакой ответственности за какие-либо действия войска Калмыкова. Однако, ввиду того что японское правительство оказывало ему помощь в экипировке и снабжении и что японские войска действовали совместно с ним, мы считаем своей обязанностью настоятельно советовать Калмыкову достичь мягкого и удовлетворительного решения проблемы, о которой недавно сообщил полковник Стайер, поскольку существуют опасения, что она может привести к серьезным последствиям для поддержания мира и порядка в том случае, если не будет благополучно урегулирована. Примите мои заверения в наилучших пожеланиях и вечной дружбе».

Инцидент с Калмыковым был урегулирован полковником Стайером с японцами в Хабаровске самым дипломатичным и благополучным образом.

Военная политика японцев состояла в следующем. Они отбирали мальчиков, которые обещали, что хотят служить в армии, и отправляли их туда, где они получали образование и военную подготовку. Молодых офицеров направляли на учебу в разные страны, с целью использовать их там, где их подготовка будет наилучшим образом соответствовать поставленной задаче.

Я считаю, что генерал Юи не имел бы ничего против того, чтобы увидеть столкновения между американскими войсками и людьми Калмыкова.

Как только уссурийские казаки нашли возможность, они отказались считать Калмыкова атаманом Уссурийского казачьего войска, и как только террор, насаждаемый его властью, прекратился, они отреклись от него и от всех его деяний. 4 февраля 1919 года казаки издали публичное заявление, в котором просили американское командование освободить от власти Калмыкова тех казаков, которые еще оставались в его отрядах. Калмыков еще продолжал удерживать у себя значительные силы, и в Хабаровске его отряды всегда находились под защитой японских войск. Когда эти люди по какой-то причине покидали Хабаровск, там всегда оставалось достаточное число казаков, чтобы оказать сопротивление любым попыткам наказать людей Калмыкова, которые могли предпринять мирные горожане.

Сначала японцы склоняли меня вернуть Калмыкову лошадей, оружие и обмундирование тех, кто сдался полковнику Стайеру, но я отклонил их требования. Тогда они сказали мне, что все это принадлежат Японии. Я ответил начальнику японского штаба, что, если Япония письменно подтвердит мне, что снабжала оружием этого убийцу, что Калмыков никогда не платил за эту собственность, что они могут опознать эти вещи и расписаться в их получении, я позволю им забрать их. Это было сделано, и расписка в получении была отправлена в военное министерство вместе с другими документами.

С приближением зимы 1918/19 года мы стали ждать встречи с самыми страшными врагами – холодом и болезнями. Сибирские морозы представлялись нам гораздо более сильными, чем они оказались в реальности, так что наша подготовка к зиме оказалась вполне удовлетворительной. Для северной страны климат Владивостока достаточно мягок, а войска в Харбине и Хабаровске, где гораздо холоднее, были хорошо одеты, размещены и накормлены, поэтому не сильно страдали. Я никогда не жил в Монтане или Дакоте, но представлял, что климат Сибири очень похож на климат в Северной Дакоте. Главной ее особенностью являются резкие колебания температуры от дня к ночи.

Дождей в Сибири не очень много, снегопады сравнительно небольшие. В то время как в горах вокруг озера Байкал выпадает очень много снега, к востоку и к западу от этих гор его так мало, что всю зиму можно использовать колесные транспортные средства. Во Владивостоке снега было совсем мало, и мы без проблем пользовались автомобилями. При отсутствии ветра пагубное воздействие низких температур сказывается гораздо меньше, чем можно ожидать, и главная опасность холода проистекает от того, что вы его не чувствуете и забываете защитить нос, уши и руки. За две зимы, проведенные во Владивостоке, я лично столкнулся с этим только однажды. Я шел пешком с офицером из моего штаба и вдруг заметил, как побелел кончик его носа. Но мы взяли немного снега, и он стал тереть свой нос до тех пор, пока не восстановилось кровообращение, после чего мы закончили свою прогулку, одолев растояние длиной 6 километров. В те холодные дни светило такое яркое солнце, а воздух был таким неподвижным и бодрящим, что усталость почти не ощущалась.

Зима начинается в конце октября, и к началу ноября вся вода замерзает. Сентябрь и октябрь очень приятные месяцы, хотя осенью и весной гораздо ветреней, чем в зимний период. Гавань замерзает в начале декабря и вскрывается в начале апреля. Но с помощью ледокола корабли могут входить в гавань Владивостока в течение всей зимы, даже когда залив покрывается льдом толщиной в тридцать дюймов.

В марте 1920 года один из наших транспортов, возвращавшийся из Владивостока в Манилу, попал в ледоход сразу по выходу из гавани и оказался в беспомощном положении. Они прислали радиограмму, и к ним на помощь выслали буксиры, которые очень быстро пробили льды, и транспорт смог уйти. Корабль не получил никаких повреждений и благополучно проследовал до Манилы.

С точки зрения американца, санитарные условия в Сибири находились в плачевном состоянии. Возможно, даже в прежние времена санитарные условия были ненамного лучше, но сейчас ситуация осложнилась из-за разрушения семей во время мировой и гражданской войн, которое привело к тому, что множество людей пытались переехать к родственникам или друзьям. В результате такого передвижения на всем протяжении железных дорог растянулись составы, набитые людьми. Эти люди толпились на вокзалах и в любых других местах, где было тепло, делая ситуацию с санитарией практически безнадежной. Описывая ее, главный хирург сказал: «Общую ситуацию с сангигиеной в Сибири лучше всего описывает абсолютно справедливое замечание, что она практически не существует».