Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сидней Грейвс cтр.№ 14

Однажды один из высших канадских офицеров сообщил мне о ситуации, возникшей в канадских частях, отказавшихся выполнять некоторые приказы, которые отдавал верховный британский комиссар сэр Чарльз Элиот. Вскоре после этого инцидента канадские части были отправлены назад в Канаду. Я никогда не видел никаких официальных заявлений о причинах отправки этих частей домой, но в одной английской книге читал, что они не вполне удовлетворительно выполняли свой долг. Что же касается того, в чем это выражалось, никаких разъяснений не давалось. Но для нас – для тех, кто был в Сибири, – такие разъяснения не требовались, поскольку причины были совершенно очевидны. Поскольку канадские солдаты находились под командованием британских властей, белые пропагандисты не могли заклеймить их страшным словом «большевики», как сделали бы, если бы они приехали не из Канады, а из Соединенных Штатов.

Итальянский командир проинформировал меня, что имеет от своего правительства предписание голосовать за все предложения американского представителя. При этом представители Англии, Франции и Японии оказывались в меньшинстве, и это ставило их в неловкое положение, поскольку генерал Нокс считал, что это он должен определять действия военных представителей союзников в Сибири. Как только Нокс понял, что Соединенные Штаты ни при каких условиях не будут ни прямо, ни косвенно участвовать в формировании Восточного фронта, он с легкостью переключился на идею, что войска союзников должны быть использованы для борьбы с большевизмом. И поскольку он часто оказывался в меньшинстве в союзном командовании, его раздражение, раскаляясь добела, обращалось преимущественно против меня и адмирала Найта. Я часто слышал, как он совершенно открыто критиковал президента Вильсона, и его негодование было таким сильным, что он забывался. Не один раз он самым возмутительным образом отзывался о представителях Соединенных Штатов. Однажды вечером во время обеда, на котором за британским столом сидел приглашенный в качестве гостя американец, он обозвал адмирала Найта и меня тупыми упрямцами.

В сентябре во Владивосток прибыл генерал Гайда, и я впервые встретился с ним. Его сопровождали генерал Пэрис – в то время старший французский офицер на Дальнем Востоке – и другие французские офицеры.

Генерал Пэрис тоже вынашивал честолюбивые планы о формировании Восточного фронта и склонен был критиковать американцев, которые не делали то, что он считал нужным. В то время генерал Гайда был молодым человеком двадцати семи лет, разгоряченным своими успехами в Иркутске. Поскольку представители союзников использовали его, побуждая сделать все возможное, чтобы заставить войска других наций идти на запад, я счел полезным предупредить его, чтобы он не ждал, что американские войска двинутся западнее озера Байкал.

К сожалению, для обеспечения единства действий в то время в поле зрения появился доктор Теслер, возглавлявший американский Красный Крест, про которого было широко известно, что он двоюродный брат миссис Вудро Вильсон. Он был убежденным сторонником самодержавия и почти восемнадцать лет прожил в Японии. Судя по всему, после окончания работы Красного Креста в Сибири он намеревался вернуться в Японию. Доктор Теслер в большей степени сочувствовал действиям англичан, французов и японцев, что не соответствовало американской политике невмешательства.

Как только генерал Гайда уехал от меня, доктор Теслер заверил его, что, несмотря на заявленную политику Соединенных Штатов, он знает: в случае если ситуация с чехами обострится и Гайда телеграфирует мне о необходимости военной помощи, я не посмею отказать и сразу же направлю американские войска на запад. Присутствовавший при этом майор американской армии Слотер слышал это заявление доктора Теслера и при первой же возможности воспроизвел его по памяти и отправил мне. Родственные связи доктора Теслера с миссис Вильсон заставляли иностранцев придавать слишком большое значение его точке зрения в вопросах политики. Майор Слотер также сообщил, что, совершая поездку на запад с генералом Гайдой, генерал Пэрис «критиковал действия Соединенных Штатов в отношении чехов, что в настоящее время наносит определенный ущерб».

В сентябре Семенов ^[1], который, как выяснилось позже, был убийцей, грабителем и самым отъявленным негодяем, тоже приехал встретиться со мной. Его финансировали японцы, но, хотя он не считал, что должен выполнять их приказания, всегда держался на расстоянии досягаемости от японских войск. По сути дела, ему не оставалось ничего иного, поскольку без защиты японцев он не просуществовал бы в Сибири и недели. Семенов постоянно твердил о «возрождении Родины».

В сентябре-октябре представители союзников и русских старались оценить меня, а я тем временем старался оценить их. Не знаю, насколько они достигли успеха, но я очень быстро разочаровался. Я ожидал встретить представителей союзников и русских представителей, не имеющих других мотивов, кроме желания помочь России. Ко мне приходило много русских, принадлежавших к разным политическим группировкам, таким как монархисты и социалисты-революционеры, и разным классам, как крестьяне и представители земств. Они, естественно, хотели знать, каким будет мое поведение в отношении их проблем, и я был рад сообщить им, что войска Соединенных Штатов не будут вмешиваться в их внутренние дела и политические процессы. Как и ожидалось, одним это нравилось, других разочаровывало. В октябре в мой кабинет пришел русский офицер в мундире царского образца и сказал, что он официальное лицо или, по крайней мере, занимает какой-то официальный пост. Этот человек заявил, что я встречаюсь с людьми, чью политику они не разделяют, и люди, которых он представляет, хотят, чтобы я перестал принимать нежелательных посетителей. Я спросил, каким образом смогу быть в курсе происходя щего, и он ответил: «Мы будем снабжать вас всей информацией, которую вам необходимо знать». Я объяснил ему, что буду говорить со всеми, с кем пожелаю. Этот русский в истинно казачьей манере щелкнул каблуками, отдал честь и вышел из кабинета, и у меня появились враги еще в одной русской фракции. Его предложение меня удивило, и я подумал, что подобная идея могла появиться только в такой автократической стране, как старая Россия. Однако позже ко мне явился генерал Нокс и сказал: «У вас складывается репутация «друга бедняков», но неужели вы не понимаете, что они просто свиньи».

11 октября я поехал из Владивостока в Хабаровск и дальше, с целью проинспектировать 27-й пехотный полк. Мы раздобыли специальный поезд, но служба движения была очень ненадежной. Однако в американском штабе нашелся клерк, который раньше служил в управлении той самой железной дороги, и он смог протолкнуть наш поезд за рекордное время. Территория, по которой мы проезжали, оказалась исключительно интересной, благодаря чрезвычайно плодородной почве, позволявшей выращивать отменное зерно, кормовые травы и вообще почти все, что нужно крестьянам. В одном месте, недалеко от Никольска, раскинулась холмистая степь, полностью засеянная пшеницей. В другом месте по обе стороны железной дороги, насколько хватало зрения, тоже росла пшеница. Там не было никаких отдельно стоящих домов, какие можно увидеть в Соединенных Штатах, поскольку крестьяне жили в деревнях и иногда должны были ходить до своих полей по 7–8 километров. У них не было необходимости огораживать свои поля. В определенное время они приходили, скашивали траву, складывали ее в стога, огораживали и оставляли до тех пор, пока она не понадобится их скоту. Мне рассказывали, что обычно они помещают животных в небольшой загон возле стога и оставляют там, пока не кончится сено, а потом переводят их к другому стогу. Как мне объяснили, в основном выращивают пшеницу, овес и гречиху.