Салют из тринадцати орудий - читать онлайн книгу. Автор: Патрик О'Брайан cтр.№ 43

Обри не слишком расстроился и наслаждался жареной свининой вместе с кают-компанией, но все же похороны достаточно приглушили его настроение, чтобы сдержанное веселье подобных обедов потребовало определенных усилий. Позже, произнеся положенные тосты и как положено поблагодарив, он прошел свои обычные для мягкой погоды три мили по наветренной стороне квартердека — двести сорок поворотов от носа до кормы. А погода действительно установилась мягкая — внезапно они оказались в совершенно ином мире, мире спокойного моря и ненадежных ветров. Плавание выходило неудачным. «Диана» едва достигла тридцать девятой параллели, прежде чем последние остатки ветра с веста сменились норд-остом, а тут еще столь несчастливое предзнаменование.

Более того, серьезные опасения вызывал остров Амстердам. Все карты соглашались, что он лежит на 37°47' южной широты, но по поводу долготы расходились больше чем на градус. Как назло, именно этот момент выбрали оба его хронометра, чтобы перестать показывать одно и то же время. Пасмурное небо не позволяло наблюдать луну со дня встречи с айсбергом, и прокладывать курс приходилось исходя из вычисленной долготы, с помощью среднего времени двух хронометров.

Не слишком-то удовлетворительное занятие, и уж точно не рассчитанное на то, чтобы смягчить тревогу. Еще и ветер ухудшал ситуацию, заставляя «Диану» идти в крутой бейдевинд. Если идти курсами между галфвиндом и бакштагом, то она — хороший, честный мореходный корабль. Но в крутой бейдевинд она шла тяжело, медленно, имела склонность к рысканию и не желала даже в лучших условиях идти круче, чем на шесть с половиной румбов к ветру.

— Возможно, я не могу позволить себе пренебрегать долготой, — поделился Джек со Стивеном вечером, — но меня до некоторой степени успокаивает то, что вершину острова видно за двадцать пять лиг. Впрочем, он не очень важен.

— Мне жаль, что ты его считаешь неважным, — огорчился Стивен.

— Имею в виду с точки зрения запасов воды. У нас их вполне достаточно, и даже если на тропике Козерога не будет обычных ливней, на сокращенном пайке нам придется сидеть не больше пары недель, считая, что юго-восточный пассат будет дуть хотя бы в половину обычной силы. Но если мы все же сможем пристать к острову, что ж — я буду очень рад отпустить тебя на берег на час-другой, пока шлюпки сделают несколько рейсов. Ты рассказывал, что там полно воды, не так ли?

— Совершенно точно. Перон, оставленный на этом острове, утопал в ней. По его признанию, добираться до пресной воды не очень удобно, но не думаю, что флотская изобретательность не справится с неудобствами. Мне не хватит слов, Джек, чтобы описать тебе ценность исключительно удаленного острова для натуралиста. Необитаемого плодородного вулканического острова, покрытого буйной растительностью. Без этих мерзких крыс, собак, кошек, коз, свиней, которых глупцы завозят, чтобы разрушить Эдем. Острова, не тронутого рукой человека — хотя Перон провел там некоторое время, он почти не покидал побережье.

— Ну, я мог бы пожелать более ясной погоды, но отправлю дозорными самых глазастых, а на ночь убавлю паруса. Почти не сомневаюсь, что увидим его во вторник или в среду.

Увидели они остров в среду. При первом свете дня фрегат оказался в пяти милях от этого безошибочно узнаваемого пика — поразительно удачный подход к берегу после пяти тысяч миль в открытом море, даже не учитывая неточности карт и хронометра. Но, к несчастью, подошли они точно с подветренной стороны и пронеслись мимо в темноте под умеренным западным ветром и мощным движущимся на восток течением, невзирая на наглухо зарифленные марсели и самых бдительных дозорных.

— Мы ни за что к нему не подойдем, сэр — заверил штурман. — Он строго против ветра, и с таким течением можно хоть весь день лавировать и нисколько не приблизиться. Я могу присягнуть, что даже на карте Компании остров находится минимум на градус дальше к весту, чем на самом деле.

— Вы запас воды перепроверили, мистер Уоррен? — поинтересовался Джек, опираясь на поручни и всматриваясь в далекую гору, столь ясно видимую, как это только возможно при слабеющем ветре.

— Да, сэр. Даже без тропического дождя, думаю, обойдемся без сильных ограничений, а кто проходил через тропик без потопа?

— Как я только об этом доктору сообщу — не знаю, — огорчился Джек. — Он так рассчитывал на этот остров.

— Бедный джентльмен, — покачал головой штурман. — Но скорость превыше всего. Может быть, все эти разные альбатросы послужат ему утешением. Никогда не видел столько их вместе. Тут и китовая птичка, и три разных буревестника.

— Стивен, — извинялся Джек, — мне очень жаль, но я обделался с твоим островом. Он лежит за кормой прямо против ветра. Лавировать назад с таким ветром и течением мы не можем, а если ляжем в дрейф, чтобы дождаться подходящего ветра, то потеряем несколько дней, которых терять нельзя — нам надо подхватить юго-восточный пассат как можно скорее, если хотим достичь Пуло Прабанга на хвосте муссонов.

— Не огорчайся, друг мой. Мы сможем вернуться сюда удовольствия ради на «Сюрпризе», когда Бонапарту настучат по голове. А пока что посмотрю на птиц, про которых рассказывает штурман — не ожидал увидеть гигантского буревестника так далеко от мыса Доброй Надежды.

Впервые в этом полушарии «Диана» подняла бом-брамсели и направилась на северо-восток под полным набором стакселей, но все же вершина Амстердама с маленьким облачком над ней виднелась весь день.

Но поутру она пропала из виду, а позже днем исчезли и морские птицы. Джек, производя наблюдения для Гумбольдта, обнаружил столь необычную разницу температуры воды на поверхности и на десяти саженях, что дважды перепроверил наблюдения перед тем, как продиктовать их Бутчеру.

Новый мир. Как только они полностью вошли в него, вернулись все старые порядки. Корабельная рутина, нарушенная жесткой опасной гонкой на восток через шестьдесят градусов долготы, снова стала естественным образом жизни. Неизменная диета, уборка палуб еще затемно, частый клич «Уборщики!» днем, общий сбор по средам для назначения наказаний (выговор или лишение грога, до порки в этом плавании еще не дошло), ритуальная стирка одежды и протягивание бельевых веревок по понедельникам и пятницам, боевая тревога каждый будний день, иногда сопровождаемая стрельбами, общий смотр по воскресеньям, за которым иногда следовало чтение Дисциплинарного устава (если инспекция затягивалась), но чаще — церковная служба. Для тех, кто привык — относительно легкая жизнь, но в прямом и переносном смысле очень медленная. Корабль больше не мчался вперед с такой скоростью, что все готово было улететь за борт, с пенившимся вдоль бортов морем, низко гудя, будто орган, сквозь визг натянутого как струны арфы такелажа. Больше не разгонялся он до пятнадцати с лишним узлов, когда катушку лага буквально вырывало из рук юнги, больше не было чувства боевой дружбы, совместного восхищения и разделенной опасности.

Теперь нужно было починить или заменить все, что сломалось или истерлось, все покрасить и вычистить, но прежде всего — вести корабль на северо-восток под слабыми переменчивыми ветрами, очень капризными (стаксели и кливеры требовали постоянного внимания). Когда они все же достигли зоны юго-восточных пассатов, последние едва ли заслуживали свое имя с точки зрения силы или постоянства.