Каперский патент - читать онлайн книгу. Автор: Патрик О'Брайан cтр.№ 58

— А может, стоит поменять всю расстановку?

Джентльмен ранен в ногу, без сомнения, ему нужно позволить вытянуть ее на подставке для ног из библиотеки. Для удобства он должен сидеть с краю стола. Но какая нога и с какого краю?

— Если это продлится хотя бы еще пять минут, — пробормотала миссис Бэрлоу про себя, — я выброшу весь обед прямо на улицу — весь черепаховый суп, омаров, закуски, пудинг и вообще всё.

Но прежде чем прошли пять минут, и Блейн успел в порядке эксперимента переставить пару кресел, начали прибывать гости. Интересное собрание — помимо двух коллег из Уайтхолла четверо состояли в Королевском обществе. Один оказался политически активным епископом, остальные — сельскими джентльменами со значительными владениями, которые либо контролировали собственные округа, либо представляли в парламенте графства. А из двух гостей из Сити один был хорошо известен как астроном.

Ни один не принадлежал к оппозиции, но, с другой стороны, никто не занимал серьезных должностей и не гнался за отличиями. Никто не зависел от Кабинета министров, а члены Палаты общин могли позволить себе воздержаться или даже голосовать против правительства по вопросам, в которых они не соглашались с официальной политикой. Что же до тех, кто не входил в парламент, то их советы все равно высоко ценились руководством страны.

В подобных случаях сэр Джозеф нанимал официантов у Гантера ^[38], так что величественный швейцар возвестил о прибытии девяти джентльменов, а затем произнес: «Доктор Мэтьюрин и мистер Обри». Собравшиеся нетерпеливо посмотрели на дверь, и рядом с худощавым Мэтьюрином увидели исключительно высокого и широкоплечего человека, бледного и строгого. Черный сюртук на нем сидел свободно.

Частично бледность и суровость вызвал невероятный голод — желудок Джека привык к флотскому времени обеда, на несколько часов раньше, чем модно в Лондоне. Но раны тоже повлияли на цвет лица, а строгость служила исключительно защитой от малейших признаков неуважения.

Блейн поспешил к нему с поздравлениями, благодарностью за визит и тревогой, не вызывают ли раны мистера Обри больших неудобств, не хочет ли он подставку для ноги. За ним последовал, и быстрее чем позволено правилами этикета, полный розовощекий мужчина в вишневом сюртуке. Лицо его буквально излучало добрую волю и дружелюбие:

— Вы меня скорее всего не помните, сэр, — произнес он с исключительно дружественным поклоном, — но я имел честь как-то раз повстречать вас у постели моего племянника Уильяма, мальчика моей сестры Баббингтон, когда его ранило во время вашего славного боя в четвертом году, одного из ваших славных боев в том году. Тогда меня звали Гарднер, сейчас Мейрик.

— Прекрасно помню вас, милорд, — заверил Джек. — Мы с Уильямом вспоминали вас не далее, как две недели назад. Могу я вас поздравить?

— Не надо, не надо, — воскликнул лорд Мейрик. — Поздравлять нужно не меня. Перейти из одной палаты парламента в другую — мелочь по сравнению с захватом фрегата, как мне кажется.

Он добавил еще несколько очень любезных фраз, и пусть его слова почти потонули в приветствиях от знакомых Джека и представлении незнакомцев сэром Джозефом, но очевидная искренность их не могла не радовать.

За лордом Мейриком никто из гостей не последовал — им не хватало его простоты, но их душевные, неподдельные поздравления удовлетворили бы и человека с гораздо большим самомнением, чем у Обри. Его замкнутость и суровость (до последних месяцев совершенно неестественные) почти исчезли, чему поспособствовало шерри сэра Джозефа, разлившее в его страдающем от голода пустом брюхе приятное сияние.

Дядя Баббингтона настаивал на том, чтобы уступить первоочередность, и Джек сидел по правую руку от Блейна в приятном настроении и в предвкушении черепахового супа, который его натренированный нос давно уже почуял. Епископ благословил трапезу, обещание стало реальностью — зеленое спинное и янтарное брюшное филе плавали в собственном соку. Некоторое время спустя Джек признался Блейну:

— Классики могут до посинения трепаться об амброзии, но они не знают, о чем говорят. Они никогда не ели черепахового супа.

— А разве в Средиземноморье нет черепах, сэр? Вы меня удивляете.

— Да, там есть черепахи, но только логгерхеды или те, из которых добывают черепаховый панцирь. Настоящая черепаха с кулинарной точки зрения — это зеленая, а чтобы ее найти, нужно отправиться в Вест-Индию или на остров Вознесения.

— Остров Вознесения, — воскликнул лорд Мейрик, — какие перспективы приходят на ум! Какие океаны бесконечности! В юности я жаждал странствий, сэр. Я жаждал увидеть Великую китайскую стену, смертоносный анчар, разлив и спад легендарного Нила, крокодила в слезах, но по пути в Кале понял — не выйдет. Мое тело не выносит подобных перемещений. Я дождался в этом проклятом городке исключительно спокойного дня, совершенно безмятежного, и тогда меня отвезли назад, все еще полумертвого и в печали. С тех пор я путешествовал, сражался, страдал, выживал и завоевывал только посредством Уильяма. Какие истории он мне рассказывал, сэр! Как вы с ним на четырнадцатипушечной «Софи» захватили тридцатидвухпушечный «Какафуэго»...

Он продолжил далее весьма точно рассказывать о сражениях Обри (а на долю Обри их выпало необычно много), пока два сельских джентльмена на другой стороне стола не начали смотреть на Джека с уважением и даже удивлением, поскольку достижения его оказались необычными, и рассказывали о них совершенно искренне.

— Мистер Обри, — пробормотал Блейн, прерывая повествование на том моменте, когда «Сюрприз» топил турка в Ионическом море. — Кажется, епископ хочет выпить за ваше здоровье.

Джек бросил взгляд вдоль стола — епископ и правда улыбался ему, держа в руке бокал:

— За вас, мистер Обри.

— С глубочайшим удовольствием, милорд, — ответил Джек, кивая, — пью за ваше величайшее счастье.

За этим последовало еще несколько бокалов с другими джентльменами. Стивен, сидевший через полстола на другой стороне, заметил, что на лицо Джека вновь возвращается румянец, возможно даже больше, чем хотелось бы.

Чуть позже Стивен также заметил, что его друг принялся рассказывать историю. Истории Джека Обри редко имели успех — его талант лежал не в этой сфере — но свои обязанности гостя он знал, и с искренним удовольствием взглянув на непосредственных соседей, начал:

— Когда я был мальчишкой, в наши края как-то назначили епископа, еще до доктора Тейлора. И когда его только назначили, он решил проведать своих подопечных, свою епархию. Всюду он побывал, и когда приехал в Троттон, то едва мог поверить, что такое малонаселенное место — знаете ли, там всего лишь пара рыбацких хижин на берегу — может составить целый приход. Он спросил у преподобного Веста, отличного рыбака, кстати, он меня научил угрей ловить на крючок. Так вот, он спросил у преподобного Веста...