Помощник хирурга - читать онлайн книгу. Автор: Патрик О'Брайан cтр.№ 43

Она с надеждой смотрела на него. На лице Стивена застыло решительное, скрывающее эмоции выражение, со странным контрастом с царящей в комнате, которую они только что оставили, живостью.

— Слушай, — начал он. — Я через друзей буду передавать для тебя новости, а время от времени постараюсь приезжать для встреч. С медицинской точки зрения ты в самых лучших руках. Ты должна во всём слушаться Баделока, дорогая, и следовать его указаниям в мельчайших нюансах — беременность может быть очень деликатным делом.Но тебе не стоит беспокоиться ни о каких возможных проблемах, их появление крайне маловероятно: твои бумаги в полном порядке и юридически ты гражданка дружественного государства, но если возникнут любые трудности в Париже или Нормандии, вот адрес моего близкого друга. Выучи его, Вильерс, слышишь меня? Выучи и сожги бумагу. Вот ещё что. Если тебя когда-нибудь будут спрашивать обо мне, тебе стоит отвечать, что мы лишь старые знакомые, не больше, и я даю тебе советы как врач.

Между нами ничего нет, совсем ничего.

Он заметил вспышку гнева, отражение оскорблённой гордости на лице, взял её за руку и сказал:

— Ты солжёшь, моя дорогая. Ты скажешь абсолютную ложь.

Её глаза вновь подобрели.

— Я скажу это, Стивен, — кивнула Диана, изо всех сил постаравшись изобразить улыбку.

— Но вряд ли смогу убедительно произнести эти слова.

Доктор взглянул на неё, изящную фигуру с высоко поднятой головой, и почувствовал, как затрепетало сердце.

— Благослови тебя Бог, моя дорогая. Мне пора.

— Благослови Бог и тебя — Она его поцеловала. — Передавай мою любовь Джеку и Софи. И молю тебя, Стивен, молю тебя поберечься.

Примечания:

т.е. запора. [?]

Emigre – (фр.) эмигрант [?]

Ташка — плоская кожаная сумка кавалериста. [?]

Marelle — (фр.) детская игра «классики», знакомая и нам. [?]

Гийом Дюпюитрен (1777 – 1835) — выдающийся французский врач, военный хирург, анатом, учёный, педагог, лейб-хирург короля Людовика XVIII, барон, меценат. [?]

Пальма была принята ранним христианством в качестве символа победы Христа над смертью. Ранние христиане в Риме обозначали мучеников рисунками пальмовых листьев, чтобы подчеркнуть их триумф после смерти. Пальма очень часто встречается в средневековом искусстве в качестве атрибута мученика. Кроме того, пальмовая ветвь является атрибутом евангелиста Иоанна, так как была передана ему Девой Марией на ее смертном одре. [?]

Консоль — государственная облигация без фиксированного срока. Омниум — (лат., от omnis — весь) в Англии совокупность процентов, получаемых от казны с заимодавцев.

[?]Палладианизм или Палладиева архитектура — ранняя форма классицизма, выросшая из идей итальянского архитектора Андреа Палладио (1508—1580). В основе стиля лежат строгое следование симметрии, учёт перспективы и заимствование принципов классической храмовой архитектуры Древней Греции и Рима. [?]

квартер (мера объёма сыпучих тел; = 291 л); 1 литр пшеницы — 760 гр. итого 220 кг. [?]

Le Moniteur Universel – газета, основанная в Париже в 1789 году. Во времена французской революции была основным печатным изданием подобного рода и долгие годы оставалась официальной газетой французского правительства, временами печатая явную пропаганду.

[?]

Riviere – (фр.) ожерелье [?]

Le porc inentame — (фр.) настоящая свинья [?]

На протяжении какого-то времени, которое показалось ему весьма значительным, Джек Обри лично забирал почту для Эшгроу-коттедж. Он страшился разоблачения, и кроме регулярно приходящих пакетботов также существовал поток не поддающихся контролю писем из Галифакса, достигающих получателя с любезной помощью военных кораблей, транспортов и «купцов». Эти письма, в которых постоянно говорилось о неотвратимом приезде, постоянно держали его в напряжении.

Он никогда не строил из себя образец воздержания, но интрижки всегда выходили страстными и живыми, без обетов, торжественных заявлений, без обязательств и слегка приземленными. Интрижки с дамами, мыслящими схоже — ни намёка на обольщение, лишь самая малость романтического безумия. С такими дамами было легко проводить случайные встречи, почти столь же мимолётные, как сны, с таким же малоосязаемым результатом. В этот же раз всё вышло совершенно иначе.

Необходимость плести отговорки и скрытничать была особо ему неприятна, а перспектива приезда шумной, полной энтузиазма и истеричной мисс Смит казалась настоящим кошмаром. Однако больше всего Джека огорчала возможная перемена в отношениях с Софи. Он уже не мог разговаривать с женой со своей обычной открытостью. Обман и небольшая постыдная ложь отдалили их. Джек чувствовал себя очень одиноким, иногда даже брошенным. В любом случае, хорошо лгать он не умел никогда, делая это как-то неуклюже, что наполняло его гневом.

Иногда он размышлял о Стивене Мэтьюрине. Джек достаточно знал о тайной деятельности друга, чтобы понимать, что тому приходится вести особенно одинокую жизнь, постоянно следя за собственными действиями, ни с кем не бывая полностью искренним и откровенным. Теперь он его понимал, но поразмыслив, пришёл к выводу, что скрытность Стивена не была, по крайней мере, постыдной, а представляла затянувшуюся ruse de guerre[1] которая не роняла его в собственных глазах.

Джек читал последние излияния мисс Смит — три письма прибыли одновременно — в одном из пустующих кирпичных строений около злополучной свинцовой шахты вглубине безлюдного осквернённого леса, когда в дверном проёме вдруг мелькнула тень.

Стремительно спрятав письма в карман, он повернулся с суровой и грозной миной, которая, впрочем, моментально сменилась выражением живейшего удовольствия.

— О, это ты Стивен! — воскликнул он. — И пяти минут не прошло, как я тебя вспоминал.

Как твои дела? Как добрался? Мы тебя не ждали ещё как минимум пару недель.

— Софи сказала, что я найду тебя здесь, — ответил доктор. — Я заглянул к вам по дороге в Лондон и немного с ней побеседовал. Она тревожится о твоём самочувствии. И правда, цвет лица нездоровый. Ну-ка, покажи мне руку.

— Она знает, что я здесь? — всякое удовольствие тотчас испарилось.

— Складывается ощущение, брат, что в этом запретном жилище ты развлекаешь местных нимф, — отвесил Стивен неуместную шутку. — Давненько я не видел такого оцепенения от страха.

— Что ты, вовсе нет, — воскликнул Джек и стал расспрашивать Стивена о его поездке, Диане, о том, как он был принят в Париже и текущем положении Франции.

— Ты пойдёшь к дому? Забрав почту, я ведь шёл туда. Погостишь у нас? Ты составишь самое желанное дополнение нашему тет-а-тет, и мы сможем помузицировать.

— Увы, я очень спешу. Экипаж ожидает за порогом, вечером мне нужно быть в столице.