Хороший год, или Как я научилась принимать неудачи, отказалась от романтических комедий и перестала откладывать жизнь «на потом» - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Расселл cтр.№ 76

Что я узнала, осуществляя перемены в своем доме

1. Чердак — отличное место для размышлений (и тайной жизни).

2. Мы эмоционально привязаны к собственному имуществу — и вещи, которые мы выбираем, многое говорят о нас.

3. Из обычного человека очень легко превратиться в настоящего барахольщика. Если комната уже непригодна для жилья, потому что в ней слишком много вещей, устройте зачистку.

4. Операция «Форма для льда» — разморозка-перемена-заморозка — поможет вам в этом.

5. Будьте безжалостны (но беспокойство, с этим связанное, вполне естественно — вспомните голос пилота).

6. Датское искусство избавления от хлама — очень полезный подход. И из моей книги вы узнали об этом впервые…

7. Никому не нужно девятнадцать черных футболок. Даже бродягам.

8. Хюгге может сделать жилище настоящим домом.

В этой главе я использую науку, чтобы обернуть вспять «нисходящую спираль»; практикую медитацию и осознанность; отправляю Facebook на заслуженный отдых; учусь отключаться; изучаю «управление стимулами» и преисполняюсь благодарности к собственной черной собаке.

Я приехала в Осло по работе совершенно одна. Разум мой достиг пика захламления. Вариант был неидеальный. Шел снег, было холодно, а мне предстояло выступать на каком-то безумном фестивале рок-музыки. Вот только к рок-музыке я не имела никакого отношения. А еще я находилась в Осло, где сэндвич стоит столько же, сколько я в месяц плачу за квартиру. Тяжело быть там, где даже самые некрасивые люди ослепительно хороши собой.

Неделю я не спала, потому что у Рыжика была температура, а Легомен уехал в командировку. Вернулся он в час ночи, загремел чемоданом, собака залаяла. После этого я не могла уснуть и лежала, глядя в потолок, до четырех утра, когда нужно было подниматься и ехать в аэропорт. В самолете я прочла статью об опасностях недосыпа. В статье говорилось, что достаточно одну неделю спать менее шести часов за ночь, чтобы изменилась экспрессия 711 генов, в том числе тех, что отвечают за метаболизм и иммунитет, а это повышает риск развития сердечных заболеваний и тучности. Забавно.

Год «прыжка» приближался к концу. Хотя я осуществила множество перемен, эксперименты по «исправлению» отношения к работе, собственному телу, друзьям, семье, увлечениям, деньгам и дому никак не помогли мне разобраться с самой большой проблемой — с тем, что происходит в моей голове. Зачистка разума должна была стать последней, фундаментальной частью головоломки.

Если бы только я так не уставала…

В Осло я прилетела слишком рано, чтобы ехать в отель, поэтому стала просто гулять по улицам безо всякой цели. Все вокруг были такими высокими и красивыми, что меня охватил комплекс неполноценности. Кроме того, я с тоской почувствовала, что сутулюсь из-за сумки с ноутбуком, висевшей на моем плече (я сверилась с часами) вот уже семь часов. «Это уже не просто прогулка с рюкзаком, — думала я. — Это пытка какая-то…» Мне хотелось выпить кофе, но оказалось, что местные жители настолько не отягощены капитализмом, что до одиннадцати часов все закрыто. В пять минут двенадцатого я попыталась заплатить за «эспрессо с молоком» (норвежцы слишком стильные люди, чтобы позволять себе латте), но оказалась недостаточно высокой, чтобы прочесть надписи на автомате, и баристе пришлось нажимать кнопки за меня. Столы и стулья были такими высокими, что ноги у меня болтались и мне пришлось опереться на стол локтями, как маленькому ребенку. А чашку я держала обеими руками. Я свернула куртку и использовала ее в качестве подушки. Стало чуть удобнее. Я наблюдала, как кофейня заполняется хипстерами. Меня окружали люди с татуировками на руках, и я поняла, что Осло — это настоящая столица мужчин с пучками на затылках. В прошлом году мы были в Швеции, и я считала, что превзойти Гетеборг, где за одно утро мы насчитали семнадцать человек с пучками, невозможно. Но оказалось, что я ошибалась. «Я — самый старомодный человек во всем городе», — думала я, гадая, хватит ли мне времени сделать пирсинг в пупке до выступления. Неудивительно, что подобные заведения еще не работали ^[32], так что я решила познакомиться с культурными достопримечательностями и побрела, загребая снег самой неподходящей обувью, в музей Мунка. «Потому что, когда настроение на нуле, поднять его можно только с помощью экзистенциальной тревоги», — так подумала бы женщина поумнее.

Холодный ветер пронизывал меня насквозь. Лицо у меня так замерзло, что стало болеть, пальцы ног потеряли чувствительность. Я слонялась по галерее в обществе таких же мрачных и замерзших туристов. Мое внимание привлекла картина «Отчаяние». Она напоминала самую знаменитую работу старины Эдварда, но у изображенного мужчины было больше волос, а мимо него в противоположном направлении шагали два джентльмена в цилиндрах, словно подчеркивая его одиночество. Я рассматривала картину, когда пара рядом со мной начала энергично обниматься, явно «двигаясь» в противоположном направлении. Я обошла всю экспозицию, разыскивая «Крик». В конце концов я сдалась и решила спросить у смотрителя.

— О, этой картины у нас нет…

Как?! Нет самой знаменитой картины?! Единственной известной мне картины Мунка?! В музее Мунка??? Немыслимо!

Не хочу показаться мещанкой, но в тот момент я все же подумала, что об этом можно было сообщить заранее. Я отправилась в сувенирный магазин и купила кухонную лопатку с культовой квинтэссенцией несчастья, хотя саму картину так и не увидела. Вот вам постмодернизм в чистом виде.

Я отправилась в отель, где мне наконец-то позволили заселиться. Времени до выступления оставалось чуть-чуть. Я сполоснулась (спасибо, Осло!), сделала макияж, надеясь, что выгляжу вполне прилично для рок-фестиваля.

Могла и не беспокоиться.

Неудивительно, что большинство норвежцев, когда им представился выбор, слушать, как кто-то с проколотым пупком будет орать на них со сцены или как какая-то англичанка станет болтать о пирожных, выбрали первое. Как заявила мне одна случайная слушательница: «Книги — это не мое…» Что ж, понимаю…

Грандиозного успеха добиться не удалось. Когда все закончилось, пришли два электронных письма — оба интервью, которые я собиралась взять во время этой поездки, отменились, а университетской подруге неожиданно пришлось уехать. Более ранних рейсов в Данию не было, так что я оказалась на несколько дней предоставленной самой себе.

Нервный тик вернулся, плечи затекли (спасибо прогулке с рюкзаком). Я не могла повернуть головы, не поморщившись от боли. Отельный портье явно решил, что я ему подмигиваю, хотя у меня и в мыслях этого не было.

Другие участники надо мной сжалились и пригласили выпить с ними, но в баре было шумно, я не слышала ничего из того, что мне говорили, а после двух бокалов красного язык у меня стал заплетаться. Канадец средних лет с усами, которые заставили бы Пуаро покраснеть от смущения, предложил устроить грандиозный забег по местным клубам, но это было для меня уже чересчур. «Никогда не доверяй мужчинам с усами на дискотеке», — предупреждала меня мама. Я поблагодарила всю компанию за гостеприимство и предпочла забег до собственной кровати с теплым одеялом.