Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1999 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бовыкин cтр.№ 71

На мой взгляд, эта ситуация весьма показательна: лишённый привычного для монархов бюрократического аппарата и курьерской службы король у других европейских государей вызывает порой удивление, а порой и неприязнь. И его счастье, что эти промахи не повлияли (по крайней мере, внешне) на отношение к нему Екатерины II: когда русское правительство направляет Мордвинову инструкции посетить Людовика XVIII в Вероне и поздравить его, то специально указывается, что он должен сразу же доложить Её Императорскому Величеству о том, как была воспринята его миссия .

И здесь проявилась ирония судьбы: принять поздравления от Екатерины II королю довелось только год спустя. После того как под нажимом Франции Людовику XVIII было предписано покинуть Верону, Остерман поручил встретиться с ним уже полномочному министру России во Франции И.М. Симолину. В депеше, отправленной из столицы 17 июля 1796 г., говорилось:

Императрица пожелала, чтобы вы сопроводили это действие заверениями в самой искренней дружбе и всем тем, что позволит Королю Фран

ции лучше почувствовать тот интерес, который к нему не перестает испытывать Её Импское В., а также искренность её желания, чтобы те же чувства разделяли союзные ей Державы .

Борьба за признание Людовика XVIII королём Франции отражает лишь один аспект взаимоотношений этого монарха и французских роялистов с европейскими державами.

Как бы Людовик XVIII ни старался обеспечить международную поддержку своим начинаниям, как бы ни зависел от других стран политически и финансово, сколько бы ни заявлял, что надеется «на помощь Господа и своих могущественных союзников» , какую бы ставку роялисты ни делали на вооружённые силы антифранцузской коалиции, они никогда не забывали о том, что до Революции Франция была великой державой, которую многие мечтали ослабить. С первых же революционных лет велись разговоры о том, как и чем придётся платить за помощь иностранцев в подавлении мятежа, поскольку 1789 год, по сути, перечеркнул все союзы, которые заключались Францией с европейскими странами. В памяти ещё была жива фраза, которую произнёс Фридрих II в разговоре с английским дипломатом после захвата Силезии: «Не говорите мне о величии души! Государь должен иметь в виду только свои выгоды» .

Особой опасности следовало ожидать со стороны германских государств. Когда ещё в 1790 г. барон де Ролл (Roll) , посланец графа д’Артуа, беседовал с герцогом Брауншвейгским, тот сказал, что за определённые уступки на границах Франции он немедленно придёт на помощь королю . Когда Людовик XVI стал вести в начале 1792 г. переговоры о вооружённом вмешательстве Пруссии, Фридрих- Вильгельм II сразу же поставил вопрос о том, что хочет в качестве компенсации герцогства Юлих и Берг , владельцу которых должно было быть выделено возмещение за счёт Эльзаса .

Впрочем, на Эльзас претендовала Австрия. Маркиз де Бутийе (Bouthillier) , один из высших штабных офицеров в армии Конде, с горечью писал в своих мемуарах: он не обвиняет императора в том, что тот любил Революцию во Франции и разделял её принципы, однако не может простить ему желание поживиться за счёт Франции. Всё доказывает, отмечал он, что с 1790 г. истинная цель Австрии - расчленение Франции: «Мы видели в момент вторжения в Эльзас обращения к жителям этой провинции с поздравлениями, что они снова стали немцами» . Граф де Ферран также писал в мемуарах про прокламацию, выпущенную в 1793 г. генералом Вурмзером , где тот напоминал эльзасцам, что они немцы . В 1795 г., по мнению Доде, и принц Конде, и его офицеры, постоянно общавшиеся с австрийцами, полагали, что Австрия хочет присоединить к империи как минимум Эльзас, а как максимум - Лотарингию и Франш-Конте . Поглядывали австрийцы и на север Франции. В письме от 28 ноября 1795 г. лорд Макартни передавал свой разговор с членом королевского Совета маркизом де Жокуром: они обсуждали, что как бы Австрия ни хотела получить Лилль и Валансьен за поддержку Людовика XVIII, Франция никогда их ей не отдаст . В то же время маркиз де Бомбель (Bombelles) записал в дневнике, что Бланк (Blanc), гражданский комендант Констанца,

оказал мне знак доверия и признался, что Венскому двору обещан ряд мест в нашей Фландрии и нашей Эно , так же как безраздельное владение Эльзасом, но что Лотарингия останется Людовику XVIII .

Всё это заставляло относиться к помощи австрийцев с немалой настороженностью, а Людовик XVIII также воспринимал дом Габсбургов «если и не как бесспорного врага, то, по крайней мере, как коварного союзника» .

Хотя Великобритания не имела с Францией общих границ, отношение к ней было не более благожелательным: весь XVIII век шла борьба за колонии, и французы не забыли поражения в Семилетней войне. Англичанам же казалось, что те огромные деньги, которые они тратят на поддержку роялистского движения, позволят поставить точку в долгом морском соперничестве обеих держав. Мадам де Кампан в своих воспоминаниях напоминала слова Марии- Антуанетты о Питте:

Этот человек - смертельный враг Франции, он берёт жестокий реванш за недальновидную поддержку версальским кабинетом американских повстанцев. Он хочет, уничтожив нас, навсегда обеспечить превосходство своей страны на море...

Дело явно было не только в отсутствии любви королевы к Великобритании. В данной лорду Макартни инструкции предлагалось донести до Людовика XVIII мысль о том, что и Англия, и Империя ожидают от Франции, после воцарения там короля, возмещения за «неспровоцированное нападение», то есть за то, что Франция начала войну первой. В качестве компенсации и за это, и за оказанную поддержку они мечтали о территориальных приобретениях в колониях .

Одним словом, французы не знали, кого из союзников следует более опасаться. А. Карре, издавший дневник адъютанта принца Конде маркиза Эймера де ла Шевальри (Aymer de la Chevalerie) , отмечал, что «эмигранты рассматривали Англию, как своего извечного врага». В то же время «в армии Конде, как и в Лондоне, полагали, что контрреволюция под руководством австрийцев приведёт к расчленению Франции» . В январе 1796 г. в письме к графу де Сен-При Людовик XVIII просил выяснить намерения России на этот счёт:

Какова истинная цель тройственного союза и склонна ли Императрица согласиться либо на расчленение Франции, либо на изменение её конституции, либо, наконец, на смену династии?

Весной 1797 г. роялистские агенты в Париже высказывали королю опасения, что иностранные державы разделят Францию, как Польшу .

Впрочем, эмигранты спокойно использовали разговоры о гипотетических территориальных уступках как аргументы в политическом торге с другими странами. Как писал в мае 1794 г. граф Эстерхази принцу Конде, если бы державы коалиции признали графа Прованского Регентом

и призвали его к армиям, которые вторгаются во Францию, это позволило бы ему реализовать свою власть и сделать законными и прочными те уступки и жертвы, на которые Франции придётся пойти .

Дополнительное измерение всем этим планам и опасениям придавали успехи республиканских войск. В то время как великие державы думали о том, чтобы увеличить свои территории за счёт Франции, роялисты прикидывали, сможет ли восстановленная монархия сохранить завоевания Республики, и ради этого готовы были поменьше опираться на иностранную помощь. Летом 1795 г. один из английских дипломатов докладывал в Лондон о беседе с Г. Моррисом. Тот полагал, что воцарение Людовика XVIII нереально без участия европейских держав, а это создаёт совершенно новую ситуацию во внешней политике: король вынужден будет опираться на Англию и Австрию, и те смогут потребовать плату за свою помощь. Англии он предлагал взять её деньгами, а до того времени, как долг окажется выплачен, оккупировать ряд французских городов.