Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1999 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бовыкин cтр.№ 161

Известно, что данный проект был внимательно рассмотрен в окружении Людовика XVIII и поступил на отзыв к его бессменному юрисконсульту Курвуазье, который отнесся к высказанным предложениям довольно скептически. Не имея ни времени, ни желания сочинять столь же подробный ответ, Курвуазье прошёлся лишь по основным положениям приписываемого Малуэ проекта. Наибольшее возмущение юриста вызвало желание автора выплатить нынешним владельцам церковных имуществ должную компенсацию, поскольку их национализация получила санкцию Людовика XVI: Курвуазье справедливо отмечал, что санкцию этого монарха получило и многое другое, включая упразднение дворянства и сословий .

Перевод разговоров о церкви и религии в практическую плоскость видится мне весьма показательным: когда роялисты поверили, что реставрация монархии не за горами, это поставило перед ними ряд сугубо практических вопросов, о которых ранее задумывались крайне редко. Среди них был и вопрос о том, как в новую (вернее, реставрированную старую) схему будет вписываться система гражданской регистрации браков и детей, практиковавшаяся во Франции уже не первый год .

Проблема была не нова. 28 мая 1793 г. кардинал де Зелада (Zelada), бывший в то время государственным секретарём Ватикана, обратился с посланием к епископу Люсона , в котором отмечалось, что муниципальные чиновники, очевидно, не имеют права регистрировать брак. Вместо этого предлагалось, чтобы брак заключался в присутствии четырёх свидетелей - компромисс, шедший вразрез с решениями Тридентского собора, и, насколько мне известно, так и не проведённый в жизнь. Этому же сюжету было посвящено не одно письмо епископа Люсона, находящегося тогда в эмиграции, своей пастве .

В записке, приложенной к письму барона де Монтьона из Лондона от 14 июня 1799 г., эта проблема трактовалась следующим образом: при монархии дети не считались законными, если не родились в браке, заключенном в соответствии с гражданскими и религиозными нормами. Во время Революции для многих браков эти нормы не соблюдались, и теперь лишь король может решить, легитими

зировать таких детей или нет. При этом «необходимо отметить, что ежегодно во Франции рождается около миллиона детей. Если предположить, что на протяжении шести последних лет пятая их часть родилась в гражданском браке, получится примерно 1 200 000 человек». Кроме того, необходимо учесть, что женщинам, живущим ныне в гражданском браке, придется заключать новый брак - на этот раз освященный церковью, если, конечно, они захотят дальше жить со своими мужьями и узаконить своих детей . Впоследствии мы увидим, что эта точка зрения показалась монарху весьма разумной.

Тем же летом, 24 июля, Людовик XVIII составляет для графа д’Артуа, который должен был первым оказаться на французской территории, соответствующую инструкцию. Предписывая в ней временно не производить никаких изменений в гражданской администрации страны (от чиновников требовалось лишь принести клятву верности), в отношении администрации церковной король дает следующее распоряжение:

Всё, что касается духовной сферы, должно быть безотлагательно возвращено к прежнему состоянию. Таким образом, все архиепископы, епископы, кюре - одним словом, все законные пастыри должны быть возвращены в свои диоцезы и приходы; богослужения восстановлены, новый календарь отменён, церковная дисциплина вновь поднята на должную высоту, вакантные диоцезы должны управляться теми, кому принадлежит это право и т. д.

Кроме того, осенью 1799 г. в окружении Людовика XVIII готовится большой пакет документов, который мы уже анализировали. Краеугольным камнем этого корпуса текстов можно считать проект обращения короля к французам, где, в частности, говорилось:

Нашей первой заботой станет прекращение преследования святой религии наших отцов. Но, возвращая ей преимущество, которое она обязана иметь в королевстве старшего сына церкви, мы будем соблюдать и старые договоры, и эдикт Людовика XVI, дарованный иным культам, и мы приложим особые усилия, чтобы совместить те привилегии, на которые имеет право государственная религия, с эффективной защитой, какую мы должны оказывать всем нашим подданным. При этом мы ограничимся восстановлением на своих престолах архиепископов, епископов и других священнослужителей, необходимых для духовного управления диоцезами и приходами, всех институтов, которые обязаны своим существованием набожности [...]

Новый календарь будет отменён, а старый - восстановлен. Святые узы брака будут организованы в соответствии с церковными канонами и ордонансами наших предшественников [...] Декреты против религии и королевской власти, против правоверных клириков и верных французов [...] несовместимы с монархической формой правления и нашей законной властью .

Далее объявлялось, что десятина пока собираться не будет, и давалось обещание позаботиться о средствах существования священников. Также провозглашалось, что дети от гражданских браков будут признаны, а

те браки, которые открыто не осуждаются существующими в обществе правилами приличия, оправдываются, как заключенные в силу продиктованной обстоятельствами необходимости; их мы узаконим .

В развитие этих положений предусматривалась и специальная «Декларация о временном восстановлении религиозного культа», сулившая не только возвращение католицизма, но и отправление без помех протестантского богослужения, а также обещавшая, как только позволят обстоятельства, созыв специального «национального комитета», который и выработает окончательные регламенты . Более подробно этот сюжет рассматривался в отдельном документе, озаглавленном «Ответ на вопросы по поводу церковной администрации» . В его постановочной части провозглашалось:

Всеми признано, и Революция лишь прекрасно подтвердила эту истину всех времен, что Религия - самая прочная опора Империй, самый надежный гарант их стабильности. Таким образом, король не может переусердствовать, заботясь о её восстановлении во всем её блеске, о том, чтобы обеспечить ей служителей, чьё рвение будет равно их просвещенности.

Вместе с тем предполагалось, что королю нет никакой необходимости настаивать на восстановлении десятины:

Десятина - это божественное право, записанное в Ветхом Завете, однако его нет в Новом; во Франции же она относится к области гражданского права, её устанавливали капитулярии Карла Великого для того, чтобы компенсировать духовенству владения, захваченные сеньорами к концу первой династии и которые в начале царствования второй династии ему было не так-то просто вернуть. Таким образом, я полагаю, что закон вправе её отменить - точно так же, как он её установил. Однако мне не кажется, что это стоит делать в момент реставрации, когда, напротив, крайне важно очевидным образом отдать должное всем видам собственности.

Помимо этого, отмечалось, что необходимо упразднить ещё сохранявшуюся плату верующих священнику за проведение ряда служб, поскольку она настраивает паству против кюре: народ воспринимает это как плату за таинства, а не в качестве меры, препятствующей симонии.

Отдельно в документе рассматривался вопрос о том, что делать с епископами и кюре, не рукоположенными должным образом, присягнувшими Республике или же вступившими в брак. С точки зрения автора, это не должно было заботить короля, поскольку акт об амнистии освобождал этих людей от гражданской ответственности, а духовный суд по-прежнему оказывался в ведении епископов, которые и должны будут высказаться по каждому из этих случаев . Монарху достаточно отдать распоряжение гражданским и военным властям, чтобы те обеспечили епископам необходимую поддержку при смещении этих клириков со своих должностей. И в любом случае было бы разумно собрать национальный церковный собор (Concile national), который издал бы каноны по поводу укрепления дисциплины, дал инструкции епископам касательно самозванцев, присягнувших и женатых священников, упразднил монастыри, оставшиеся без монахов.