Та подошла к нему с вызывающим видом:
– Позовите своего лучшего фехтовальщика, и пускай он со мной сразится. Тогда я покажу вам, на что способен гном.
– Клянусь Богом, я так и сделаю! – воскликнул мужчина с саркастическим смехом и подозвал к себе одного из своих людей. – Приведи сюда Черецкого. Пусть он сделает этого карапуза еще короче. А вы освободите место для потехи!
По его сигналу толпа расступилась. Йоханна продолжала сохранять невозмутимость. Карл схватил ее за руку:
– Ты что, с ума сошел? Тебе ни за что не одолеть умелого фехтовальщика!
– Твой брат прав, – поддержал его Адам.
Йоханна сердито покачала головой:
– Я заткну рот и этому наглецу, и его фехтовальщику.
– Этот наглец, как ты его называешь, Станислав Сенявский, польный коронный гетман и один из самых важных людей в королевстве, – тихо сказал ей Адам.
– Это не дает ему права оскорблять людей без причины! – возбужденно прошипела Йоханна.
Если ее будущий противник хотя бы немного похож на своего господина, он также недооценит ее, и она собиралась воспользоваться этим преимуществом.
Адам и Карл в отчаянии ломали головы над тем, как предотвратить этот поединок. Пожалуй, единственным, хотя и неприемлемым вариантом было раздеть Йоханну догола, чтобы все поняли, что она девушка.
– Если с тобой что-нибудь случится, ни фехтовальщику, ни Сенявскому не жить, – прошептал Карл, и Йоханна с Адамом почувствовали, что он говорит совершенно серьезно.
Когда мужчина, которого Сенявский отправил с заданием, вернулся с молодым дворянином в великолепной одежде, Адам уже готов был лично оскорбить фехтовальщика, ведь в таком случае у того не будет иного выбора, кроме как вызвать его на дуэль. Но прежде чем Османьский успел что-либо сказать, Йоханна отдала Войславу свою шапку, вытащила из ножен саблю и взмахнула ею в воздухе.
– Я готов! – сдержанно произнесла она.
– Тебе нужно укоротить этого гнома, – приказал Сенявский фехтовальщику.
Тот посмотрел на стройную фигуру Йоханны и рассмеялся:
– Я что, должен сражаться с мальчишкой? Просто прикажите, чтобы ему надрали задницу. Это будет более уместно, чем скрещивать с ним сабли.
– Ты меня боишься? – съязвила Йоханна.
Лицо дворянина покраснело от гнева.
– Я – Зигмунд Черецкий. Я победил в поединке уже двенадцать человек. Некоторые из них попрощались с жизнью.
Йоханна засмеялась, словно не восприняла его слова всерьез:
– Тринадцать – несчастливое число. Скоро ты в этом убедишься.
– А скольких противников уже убил ты? – насмешливо спросил Черецкий.
– Достаточно. Правда, я сделал это не во время поединка, а сражаясь с татарами и грабителями. Капитан Османьский может это подтвердить.
«Теперь поединка не избежать», – подумал Адам.
Черецкий обнажил саблю и занял исходную позицию. Йоханна последовала его примеру и атаковала противника. Вокруг них собралась толпа любопытных.
Стремясь побыстрее закончить поединок и показать зрителям, как мастерски он владеет саблей, Черецкий стал наступать на Йоханну, нанося ей решительные, частые удары. Девушка изо всех сил старалась их отражать, все дальше отступая назад.
– Осторожно, иначе вы на кого-нибудь натолкнетесь! – крикнул ей Войслав.
Йоханна увернулась и ухмыльнулась сопернику:
– Это все, на что ты способен?
В ответ Черецкий взмахнул саблей так, словно собирался расколоть череп волу. Йоханна ловко уклонилась и, осознав свое преимущество, нанесла удар по его ведущей руке. Ее противник с воплем бросил оружие, но затем попытался наклониться, чтобы его поднять.
Адам, обнажив саблю, стал между ними:
– Довольно! Не стоит проливать польскую кровь. Вместо этого мы должны вместе разить своих врагов. Мой гном, как почтенный польный гетман Сенявский назвал отважного Яна Выборского, показал, что умеет обращаться с саблей, а господин Черецкий продемонстрировал собственное мужество. Надеюсь, его рана заживет до первой встречи с турками.
– Я убью этого малыша! – закричал Черецкий в ярости.
– Тому, кто не хочет слушать, приходится испытывать все на собственной шкуре, – насмешливо ответила Йоханна и снова заняла исходную позицию.
Черецкий попытался поднять саблю, но почувствовал, что правая рука его не слушается. Ощутив внезапный приступ паники, он переложил оружие в левую руку. Но прежде чем поединок продолжился, вмешался Сенявский:
– Довольно, Черецкий! Ты и так уже выставил себя на посмешище. Левой рукой ты ни за что не одолеешь этого ловкого парня. Перевяжи рану и прибереги свой гнев для турок.
На мгновение показалось, что Черецкий хочет возразить своему господину, но кровь, которая текла из раны, заставила его подчиниться.
– Мы с тобой еще не закончили, гном! – крикнул он Йоханне, левой рукой засунув саблю в ножны.
– Вы больше не будете сражаться друг с другом, до тех пор пока мы не одержим победу над турками, – резко произнес Адам.
«К тому времени, – сказал он себе, – всем будет уже известно, что Йоханна девушка, и Ян Выборский прекратит свое существование».
Во время поединка Йоханна была холодна как лед. Но теперь, когда все закончилось, она заметила, что у нее дрожат колени. Кроме того, девушка чувствовала, что вот-вот разревется. «Возьми себя в руки, дурочка!» – мысленно приказала она себе, но это не очень ей помогло.
Карл заметил, что его сестра на грани нервного срыва. Он подошел к ней и похлопал по плечу:
– Молодец, братишка! Давай выпьем по стакану за твою победу!
– Можем даже и по нескольку, – усмехнулась Йоханна, сделав над собой усилие.
Она обняла Карла и позволила себя увести. Чтобы как можно быстрее вернуться в свой лагерь, близнецы пошли не по длинному, но прямому пути, а спустились по лестнице к Висле.
– Там есть пещера, в которой герой Крак
[17] убил Вавельского дракона, – сказал Карл, чтобы отвлечь сестру от ее мыслей.
– Я сейчас не чувствую себя героем, – призналась Йоханна. – Мне хочется выть.
– Ты поступила безрассудно, бросив вызов польному коронному гетману. Радуйся, что так легко отделалась. – произнес Карл с легкой укоризной. – Черецкому придется зализывать раны, а затем, надеюсь, он забудет о тебе и займется турками.
– Прости, но меня взбесило то, что Сенявский оскорбил Османьского и нас обоих!
– Как женщина, ты можешь идти на поводу у своих чувств, но если ты хочешь вести себя как мужчина, твоей путеводной звездой должен быть разум, – заявил Карл.