Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе - читать онлайн книгу. Автор: Светозар Чернов cтр.№ 197

– Давайте я сыграю что-нибудь на пианине! – предложил заскучавший Артемий Иванович.

– Нет! – закричал поляк страшным голосом.

– Ася, лапочка, может, ты сыграешь тогда нам что-нибудь? – сладким голосом попросил Владимров. – Я так люблю увертюру Россини к «Вильгельму Теллю»! Как она там? "Пердым-пердым-пердым-пум-пум, пердым-пердым-пердым-пум-пум!".

Танцующим шагом Эстер подошла к пианино и села на вращающийся стул, открыв крышку. Пальцы ее ловко пробежали по клавишам. Артемий Иванович сорвался с места и, подхватив свой стул, пристроился рядом.

– Ты знаешь «Чижика-пыжика»? – спросил он, начисто забыв про увертюру. – Чижик-пыжик, где ты был…

Эстер ничего не знала про пыжиков, но общество Артемия Ивановича было ей приятно.

– Тогда сыграем «Собачий вальс» в четыре руки! – и Артемий Иванович зашлепал пальцами по клавишам.

Фаберовский скривился и отошел к камину. Но доктор Смит ловил каждое движение Владимирова. Он заметил, что Артемий Иванович играет только одной рукой, а вторую руку не было видно – она исчезала куда-то за спину Эстер.

Наконец, сидевшие за пианино договорились и заиграли что-то бравурное, похожее на помесь тирольских песен с мазуркой и бранденбургским маршем.

Доктор Смит обоими руками скогтил скатерть, так что Рози едва успела схватить ее за противоположную сторону и тем спасти посуду от гибели. Чтобы сдержаться, доктор Смит отвел взгляд от своей жены и перевел его на пламя камина, но обычно успокаивавший его огонь не произвел на этот раз своего целительного действия. У камина стоял Фаберовский, горбатый, всклокоченный, похожий на вылезшего только что из ада Люцифера, и с сатанинской усмешкой поглаживал по гипсовой макушке бюст Эскулапа, в котором только сейчас по отбитому уху доктор узнал принадлежавший ему бюст, нахально украденный из кабинета доктора проклятым изобретателем хвостатой моды.

– Все! – крикнул доктор Смит, терпение которого лопнуло. – Эстер! Пенелопа! Нам пора идти! Уже поздно, мы и так засиделись!

И, подойдя к пианино, он с грохотом закрыл крышку, едва не отбив Артемию Ивановичу пальцы. Дамы в растерянности начали прощаться. Расцеловавшись с Розмари и Фаберовским, они вышли в коридор, понукаемые доктором Смитом, следом за которым шел Артемий Иванович, дыша ему в лысый затылок. Прежде чем выпустить гостей из дома, Владимиров утомительно долго прикладывался к ручке Эстер, обслюнявив всю перчатку, затем попытался поцеловать руку доктору Смиту, но поляк оттащил Артемия Ивановича за фалду. Наконец, гости ушли, причем доктор Смит счел ниже своего достоинства с кем либо прощаться, и Фаберовский с облегчением вздохнул.

Вернувшись в гостиную и встав перед портретом отца, он заложил руки в карманы брюк и сказал сам себе, раздувая от гнева ноздри:

– Ты слышал, отец? Старый турок! И вместо тебя они хотят повесить семейный портрет! Они заведут тут плюшевые скатерти с пампушками, розовые занавески на окнах, аспидистры в горшках! А я должен буду каждый день смотреть на это и молчать!

– Послушай, Степан, – оборвал его монолог Артемий Иванович. – Куда они все подевались? Я ничего не понял. Только что они все были тут. Кого же я целовал?

– У нас получился сегодня неплохой дуэт, пан Артемий, – сказал Фаберовский.

– По-моему, ваша невеста и ее отец обиделись, – сказала Розмари.

– Это уже на всю жизнь, – ответил поляк. – Но раз уж они ушли, пан Артемий, давайте вернемся к делам прозаическим. Пойдемте ко мне в кабинет. Помните газету, которую мне прислали сегодня с посыльным и текст которой до сих пор виден на щеке пана?

– Она была такая жесткая, – сказал Артемий Иванович, с кряхтением взбираясь вслед за поляком по винтовой лестнице.

– Это был вчерашний номер «Дейли Телеграф».

В кабинете Фаберовский подошел к столу и взял с него мятую газету.

– Вот сообщение о двух мужчинах, стоявших у Апельсинового рынка на Сент-Джеймс-плейс в ночь убийства Эддоуз и видевших покойную, разговаривавшую с возможным убийцей. Оба свидетеля не были вызваны на дознание, для того что полиция Сити не смогла выследить их…

– Но ведь этими двумя свидетелями были мы с Даффи! – возмутился Артемий Иванович. – Кроме него, никто больше не мог знать об этом!

– Так, и это означает, что Даффи на свободе, иначе полиция Сити уже побывала бы у нас в гостях.

– Да-да, полиция, – обеспокоился вдруг Владимиров, прислушиваясь. – А что это внизу за звук?

Снизу из гостиной действительно доносился странный треск. Фаберовский достал из стола револьвер и пошел по лестнице вниз.

– Ну, что там? – спросил Артемий Иванович, спустившийся следом.

Фаберовский показал стволом «веблея» в полумрак гостиной, где доктор Смит в ожесточении стегал несчастную пальму тростью. Во все стороны летели клочья пальмовых листьев, а доктор всхлипывал при этом и бормотал что-то про «проклятых казаков».

– А ведь он пана лупит, – сказал Фаберовский, оглядываясь на Владимирова.

Доктор Смит услышал его, оглянулся, подошел к камину и со всех сил ударил тростью по гипсовому бюсту Эскулапа, который разлетелся по гостиной мелкими осколками. После чего, вытянув шею вперед, гордо прошествовал к двери.

42.

ДЕЛО № 153 ч.3/1909 ОСОБОГО ОТДЕЛА ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

ТЕЛЕГРАММА ЛЕГРАНА – РАЧКОВСКОМУ

13 ноября 1888 года

Фаберовский интригует против вас с Селиверстовым. Он намеревается вывезти Васильева и остальных на континент в Остенде и передать генералу. Я узнал, что его имя Лелива де Спальский.

Ваш О. Л-н

14 ноября, в среду

В контору на Стрэнд Фаберовский приехал в самом решительном настроении.

– Где Легран? – спросил он у Батчелора.

– Как вы и велели, уехал покупать мопса.

– Я еще вчера велел ему купить мопса!

– Вчера у него были какие-то амурные дела, – сказал Батчелор. – Каждый раз, когда он возвращается от какой-нибудь проститутки, он занимает ванну на полдня.

– Амурные, говоришь? Ну что ж, тем хуже для него. Все, Батчелор, закрывайте контору.

– Но зачем? – спросил детектив, послушно поворачивая ключ в замочной скважине.

– Мы будем делать, как говорили у нас в Польше, хипись. Я хочу посмотреть, что находится в норе этой хитрой лисы Леграна. Он переписывается за моей спиной с мистером Рачковским, может, у него сохранилось что-нибудь из корреспонденции.

– Мерзавец! – ключ в руке у Батчелора согнулся.

– Выпрями ключ, иначе мне будет не выйти на улицу, – Фаберовский достал связку отмычек и привычно отпер дверь в спальню Леграна. – Вот тебе спица, ты обыщешь кровать, а я посмотрю в столе.