Доктор Данилов в ковидной больнице - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 8

— Звонить домой пациенту, которого уже перевели или вот-вот переведут в отделение неразумно, ведь родственники обычно узнают об этом быстро, — продолжил Данилов. — Или пошлют куда подальше, или в полицию сообщат… Кстати говоря, если утечка сведений от родственников исключена, то надо трясти приемное отделение или отдел госпитализации. Интересно, а по другим стационарам такие звонки были? Если — да, то приемное можно отбросить…

— Ну вы прямо Эркюль Пуаро, — поддел главный врач.

— Можно подумать, что только он один умел рассуждать логически, — парировал Данилов.

«Вот и нашел бы Трианонова с помощью своей логики», неприязненно подумал Валерий Николаевич, но озвучивать свою мысль не стал, прекрасно зная, что собеседник ответит на это какой-нибудь резкостью в стиле «делать мне больше нечего».

* * *

Юлиан Трианонов

** апреля 2020 года.

«В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань»

А. С. Пушкин, поэма «Полтава».

«Доброго вам времени суток, кукусики мои драгоценные!

Видели ли вы в натуре, как Давид побеждает Голиафа? Сомневаюсь, ибо дело было очень давно… А вот я, представьте себе, видел, не далее, как сегодня.

Но сначала нужно объяснить, как в военно-коронавирусное время устроены реанимационные отделения в передовых стационарах (слово «передовые» означает «те, которые находятся на передовой», а не «самые продвинутые»).

А устроены они следующим образом.

На условном Олимпе, то есть над всеми, находится заведующий отделением, который отличается от Зевса-громовержца, властителя истинного Олимпа, тем, что молнии обычно мечут в него. Впрочем, так было всегда и везде. Нет в медицине креста тяжелее, чем заведование отделением. Особенно — реанимационным, особенно — в особых условиях.

Каждую смену возглавляет старший реаниматолог, который отвечает за все, что происходит в его дежурство и принимает ключевые решения. Помимо старшего реаниматолога в смену должны работать еще три врача-реаниматолога, правда, это в лучшем случае. Бывает, что вместо трех выходит на работу один — кто-то болеет, а кем-то заткнули дыру в другом реанимационном отделении. Тогда заведующему приходится работать не только за себя, но и за недостающего врача. Железный Дровосек сносит это стоически, ни словом, ни жестом не показывая, как его все задолбало. Мамочка время от времени горько вздыхает и жалеет вслух о том, что она не пошла учиться в консерваторию. А Карапуз говорит всякие разные нецензурные слова (он у нас вообще считается первым матерщинником).

Реанимационные отделения при перепрофилировании больницы «на корону» развернули большие — каждое на двадцать четыре койки плюс четыре резервных, которые в больничной статистике не учитываются, но могут быть задействованы в случае перегрузки. Ясный пень, что три или четыре реаниматолога не потянут двадцать четыре реанимационные койки, на которых лежат по-настоящему тяжелые пациенты с новой, неизученной патологией, чреватой всяческими сюрпризами. При обострении ситуации часть пациентов рискует остаться без врачебного внимания, а этого в реанимации допускать нельзя. Опять же, помимо «настоящей» реанимационной деятельности, врачам приходится выполнять много другой работы, начиная с ведения медицинской документации и заканчивая онлайн-консультациями в других отделениях.

Хорошо бы, конечно, иметь в смену восемь квалифицированных реаниматологов, да только откуда их взять? Потребность резко возросла, а предложение осталось прежним. Поэтому четыре врачебные ставки в каждую смену «заткнулись всяким г…ом», как выражается доктор Чтоб Все Сдохли, то есть — приданными врачами самых разных специальностей и самого разного уровня, от ординаторов до профессоров.

Легко ли профессору или доценту, работать условным «мальчиком на побегушках» наравне с ординаторами, которым он еще в прошлом или позапрошлом году читал лекции? Разумеется — нелегко. Легко ли человеку, многого добившемуся в своей профессии, заполнять истории болезни и обходить пациентов для списывания показаний с мониторов? А ведь временами «старшие» коллеги нет-нет, да подпустят шпильку — ну как вам наша настоящая врачебная работа? Или с ехидной усмешкой предложат подключичный катетер поставить, а для этого относительно простого действия надо набитую руку иметь. Короче говоря, много ума и терпения нужно ферзю или ладье для того, чтобы отбыть свое в пешках, не создавая при этом проблем ни себе, ни окружающим.

Но вот у «приданного» доцента Фон Барона не было ни ума, ни терпения. И навыка в постановке подключичных катетеров тоже не было. А еще не было желания обращаться за помощью к старшему реаниматологу, потому что это означало потерю престижа и несмываемый позор на благородные доцентовы седины.

Вообразите, кукусики мои несравненные, такую картину. Навис Фон Барон над пациентом, аки коршун над кроликом, весь трясется от усердия, а дело не ладится. И тут мимо проходит ординатор первого года Шприц, салага, можно сказать, который пару лет назад трепетал перед Фон Бароном на экзамене. И что делает салага? Отодвигает плечом уважаемого человека, в секунду мгновенную ставит катетер (навострился, поганец) и небрежно так роняет: «Обращайтесь, если что, Барон Батькович». И это на глазах у постовой медсестры, главной сплетницы Двух Крендельков, которую главная медсестра прозвала «Нашим Радио». Разумеется, с Фон Бароном случилась истерика, принявшая вид гипертонического криза. Он досрочно покинул Зону и обратился за помощью к доктору, которого посадили возле выхода для оказания помощи чересчур нежным сотрудникам. После оказания медицинской помощи наивный Фон Барон попытался искать сочувствия у Железного Дровосека. И в самом деле, негоже салаге-ординатору доцента плечом двигать без каких-либо «простите пожалуйста, могу ли я вам помочь?». Но искать сочувствия у Железного Дровосека, это все равно что пытаться узнать мое настоящее имя (если кто не в курсе, то Юлиан Трианонов — это псевдоним). «Я считаю, что методикой катетеризации центральных вен должен владеть каждый уважающий себя врач», — сказал Железный Дровосек и на этом инцидент был исперчен. ^[2]Обращение Фон Барона к Минотавру не помогло. Минотавр мудро предпочел не снисходить до подобных мелочей.

Ну нельзя же, в самом деле, сводить в одной упряжке доцентов с ординаторами! Кто это придумал, тому незачет. Доцентов с профессорами нужно назначать помощниками главных врачей и прочих руководителей, а не ставить приданными врачами в реанимационные отделения. Почему никто не заботится о руководителях? Им же тоже сейчас трудно приходится.

С вами был я, ваш светоч, луч справедливости в мире мрака.

До новых встреч!».

Самым непривычным в новой работе для Данилова был график. Вместо обычных суточных смен дежурные сотрудники отрабатывали двенадцатичасовые, которые разбивались на две полусмены по шесть часов. Заступил в восемь утра — в два часа дня сдаешь пациентов сменщику и отправляешься на шестичасовой отдых. В восемь часов вечера принимаешь пациентов у сменщика и ведешь их до двух часов ночи. В два часа ночи снова сдаешь всех сменщику и на этом смена заканчивается… По идее, логике вещей и трудовому законодательству после двенадцатичасовой смены полагается сутки отдыхать, но у особого режима особые условия, поэтому очень часто сотрудникам приходилось выходить на новую смену спустя шесть часов после завершения старой. Что же касается заведующего отделением, то у него выходных не было по умолчанию, то есть, в табеле они присутствовали, иначе получится нарушение трудового законодательства, но в реальной жизни Данилов с восьми утра до глубокой ночи работал, потом спал несколько часов в кабинете или в гостинице и все начиналось снова. Ничего, втянулся и привык, человек ко всему привыкает, если понимает, что так надо.