Белый олень - читать онлайн книгу. Автор: Кара Барбьери cтр.№ 42

– Ты же знаешь, что гоблины умеют чувствовать? – Спустя несколько долгих минут он нарушил тишину. – Мы можем испытывать эмоции. Я могу испытывать эмоции.

– Мне сложно судить, чаще всего ты выглядишь умирающим от скуки.

– Просто наши чувства максимально обострены. – Уголок губ Сорена изогнулся в легкой усмешке. – Мы ощущаем либо полнейшее безразличие, либо крайнюю степень той эмоции, которая захватила нас. Это делает гоблинов эффективными убийцами и в то же время является нашей слабостью.

Несколько секунд я ошарашенно молчала. Опьянение проходило, и я старалась переварить мысль, что Сорен может желать меня физически или чувствовать ко мне даже нечто большее. Как ни странно, эта мысль меня не пугала, только окутывала жаром, которого я никогда раньше не испытывала.

– Продолжай.

– Есть причина, по которой мы не демонстрируем некоторые из эмоций. Ярость, ненависть – они могут пригодиться во время охоты. Более мягкие чувства бесполезны. Мы хищники и не можем позволить себе ставить хоть что-то выше собственного выживания. – Его голос казался хриплым от отчаяния.

– Значит, ты хочешь сказать, я делаю тебя уязвимым? Потому что небезразлична тебе? – Стоило этим словам слететь с губ, и я ощутила, как рушатся последние остатки брони. Мне не раз доводилось наблюдать, как Сорен пытает и кромсает врагов, словно свиней, а также его безразличие к вещам, которые он считал недостойными внимания. Но еще я видела его неудержимый гнев, когда кто-то угрожал причинить вред его любимым, и замаскированную заботу, с которой он предлагал мне тепло плаща и тела. И все же он ни разу не признал, что может быть уязвимым. В секунду, когда в его взгляде промелькнул страх, человечности в нем было не меньше, чем во мне.

– Это тебя пугает? – спросил гоблин, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Сама не знаю. – Да, я испытывала нечто похожее на панику, но она была непривычной, другой. Я не боялась за свою жизнь и не ощущала угрозы. Лишь сердце трепетало и колотилось все сильнее с каждым вдохом. Это был не страх, а нечто иное.

– Я понимаю тебя, – поколебавшись, продолжил он. – Ты мне нужна. Я хочу, чтобы ты была всегда рядом со мной, никуда не уходила. Но затем я начинаю злиться, потому что не должен этого хотеть. Не могу этого хотеть. Так подсказывает мне разум. Эти чувства бесполезны и делают меня слабым. Уязвимым. А я ненавижу быть уязвимым. И все же не хочу, чтобы эти чувства исчезали. – Если сначала Сорен выплевывал слова яростным тоном, то теперь его голос смягчился. – Но больше всего я не хочу принуждать тебя к чему-то, что может сделать тебя несчастной. И если для этого придется освободить тебя от уз и отпустить обратно в мир людей, чтобы ты нашла там другого мужчину, то именно так я и поступлю. Твое счастье для меня важнее всего на свете.

– Теперь я понимаю, что ты имел в виду, Сорен, – тихо произнесла я. – Насчет монстров.

– Что с тобой произошло в этих пещерах? – Его сиреневые глаза вспыхнули от сдерживаемых чувств.

– Я осознала, к какому миру принадлежу, – ответила я. Вряд ли я кому-то смогу объяснить точно, что случилось, поведать об убийстве отца, который никак не мог разговаривать со мной после своей смерти. – И поняла, что ты был прав. Все мы в какой-то степени монстры. И опасны только те, кто не отдает себе в этом отчет. А еще… – мой голос оборвался.

– Что? – ободряюще улыбнулся беловолосый гоблин.

– А еще я знаю, что ты бы не причинил мне вреда.

– Никогда. – Его взгляд смягчился, он протянул руку и заправил выбившуюся прядь мне за ухо. На этот раз я не отстранилась. Теперь, когда я приняла свою сущность, я точно знала, чего хотела.

– Я остаюсь, – сообщила я. – Мое место здесь. И теперь я знаю, что нужно сделать.

После моих слов повисла тишина, словно Сорен догадался, что я имела в виду. На его лице появилась легкая улыбка, но взгляд оставался серьезным. Между нами возникло молчаливое взаимопонимание, и молодой лорд кивнул.

– Когда я упала в пропасть, ты подумал, что я погибла? – спросила я спустя несколько минут.

– Ни на секунду. – Он покачал головой. – Я бы знал, если бы ты умерла. Наша связь, помнишь? Потому отправился на поиски, как только похоронил Рекке.

Я на секунду зажмурилась, сердце болезненно сжалось.

– Обычно мертвых не хоронят во время Охоты, разве нет? Ты оставил труп Хелки гнить.

– Да, ты права, – отозвался Сорен. – Только Хелка знала, во что ввязывалась, а Рекке совсем ребенок и не должна была оказаться здесь. Радует лишь то, что Эльвира тоже не выжила и теперь весь ее клан придет в упадок из-за того, что она убила единственную наследницу. Рекке заслуживает достойного посмертия, а этого не случится, если не устроить погребения.

Мне стало немного легче при мысли, что девушка осуществит возмездие, пусть и из могилы, а еще сможет воссоединиться с покойным отцом, но это не отменяло того, что теперь я никогда не увижу радостного сияния в ее золотистых глазах.

– Долго ты меня искал?

– Несколько дней, мне кажется. Я столкнулся с тем зеленоволосым темным альвом, и она водила меня кругами. Тебе они когда-нибудь встречались? На редкость несносные маленькие существа! – Сорен скривился от отвращения.

– Я тоже их видела, – ответила я, едва удерживаясь от смеха при виде выражения его лица. – Никогда не думала, что скажу это, но я рада, что провела сто лет с тобой, а не с ними. К этому времени они уже свели бы меня с ума.

– И это несмотря на то, что лгал тебе все эти годы? – спросил гоблин.

– Если уж говорить о рабстве, то мне еще повезло, – ответила я.

– Яннеке. – Сорен на секунду закрыл глаза и сделал глубокий вдох, прежде чем открыть их вновь. – Не знаю, как сказать, чтобы прозвучало правильно. Я не слишком-то силен в задушевных беседах, – мягко произнес он, но каждое слово ему явно давалось с трудом. – Я хочу, чтобы ты была моей. Я не имею в виду собственность вроде рабовладения, а что-то… Как у людей, когда они близки. Когда они что-то друг к другу чувствуют. Когда… – Он снова закрыл глаза, раздраженный невозможностью выразить мысль.

На меня что-то нашло, и я взяла его за руку, слегка сжав ладонь.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать.

Быть его. Слова так и гремели в ушах. Он мог запросто сделать меня своей насильно, но за сотню лет рядом с ним этот страх ни разу не вспыхнул в моей душе. Быть его. И снова я ощутила то странное чувство, похожее на панику. Я сглотнула, пытаясь успокоить бешеное сердце, которое трепыхалось, словно выброшенная на берег рыба, и жар растекался по всему телу, скапливаясь в животе. Когда Сорен – с распущенными волосами и напряженными мышцами – сражался с врагами на скале, то казался скорее красивым, чем пугающим.

Быть его. Молодой лорд был надменным, а его манера склонять набок голову и постоянно хмуриться выводила меня из себя. А еще он был угрюмым, вел себя как капризный ребенок, вечно спорил и никогда не умел признавать поражение. И мне это нравилось. Приятно было осознавать, что я могу развеять его угрюмость и заставить гоблина иногда улыбнуться; приятно было ставить его на место, если он слишком зазнавался. А когда мы перебрасывались остротами, как некоторые обмениваются выстрелами, я понимала, что получаю от этого удовольствие. Какими бы ни были его недостатки, нельзя отрицать, что Сорен оставался увлеченным, сильным и заботился обо мне. Я знала, что если сейчас скажу «нет», то он примет мой ответ и даст мне уйти. Я сама могла делать выбор и принимать решения, основываясь лишь на собственных желаниях и мечтах, и мои слова имели равный вес с его словами.