Когда терпение лопнуло - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Чистова cтр.№ 39

– Ты чего тут делаешь? – окончательно проснулась Анька. – Это нарушение ПВТР…

Рита сделала вид, что сама только что открыла глаза, зевнула, стараясь не кривиться от боли. Поерзала на стуле, стараясь отодвинуть ножницы, но те намертво прилипли к коже и царапали стол в такт движениям.

– А ты не нарушаешь, можно подумать, – Рита лениво приоткрыла один глаз. Анька злобно пялилась от порога и сжимала в руке мобильник.

– Мне можно, – нагло заявила Анька, – мне Наталья Анатольевна разрешила…

– Бухать на рабочем месте? – Рите удалось улыбнуться. Ей казалось, что ножницы прорезали кожу, и на столе полно крови. Сердце колотилось где-то в горле, перед глазами все плыло, и терзала одна мысль – видела Анька разрезанные деньги или нет? Если видела, то остается ее только убить, как обычно поступают с невольными свидетелями в дешевых детективах.

– Чего? – Анька ухватилась за дверной косяк. – Чего ты сказала?

– Бухать на рабочем месте, – Рита сделала вид, что устраивается поудобнее, и прикрыла глаза, а сама через неплотно сжатые ресницы следила за Анькой. Та покраснела, сощурилась и подалась вперед, точно намереваясь вцепиться Рите в волосы. Ножницы уже добрались до кости, глаза слезились от боли, но Рита старалась не выпускать Аньку из виду.

– Я тебя сфотографировала, пока ты дрыхла. И бутылку рядом поставила, из-под шампанского.

Бутылка у них имелась, старя и пыльная, с бог весть какого то ли Нового года, то ли восьмого марта. Ирка отстаивала в ней воду для цветов, когда еще были цветы, потом Ирка ушла в отпуск, и ее зеленые питомцы разом загнулись, а бутылка осталась.

– Скажу, что от тебя водкой воняло, – добавила Рита, – и рядом еще бутылки валялись, но я их убрала.

– Тебе не поверят, – бросила Анька.

– Поверят, – Рита сейчас прекрасно понимала йогов, что спят на гвоздях, шипах и прочих острых металлических предметах, но нирваны почему-то не ощущалось, а ровно наоборот, боль до слез в глазах и желания послать все к чертовой матери.

– Поверят, – повторила она, – это же ты порнушку рассылаешь, а не я. Тебя выкинут отсюда пинком под зад, и Наталья Анатольевна твоя любимая тебе не поможет, даже не надейся. Ей своя шкура дороже.

Анька намертво вцепилась в дверную ручку, затопала ногами, затряслась, из глаз у нее брызнули слезы. Она дернулась вперед, но передумала в последний момент, замахнулась телефоном и скорчила вовсе уж безобразную гримасу злости и бессилия.

– Ты не имеешь права врать! – выкрикнула Анька. – У меня дети!

– Плевать мне, – боль вдруг отступила, ножницы лишь приятно холодили кожу. – Плевать, – с наслаждением повторила Рита, глядя на перекошенную Анькину рожу, – их надо в детдом сдать. Им там лучше будет, чем с матерью-алкоголичкой. Опека тобой заинтересуется, не сомневайся.

– Сука, ты мне завидуешь! – Анька топталась у двери, точно приклеилась к ней или – что вероятнее – боялась подойти ближе. Только ее и хватало, что телефоном махать, лить слезы и безобразно шмыгать носом. Глаза у Аньки покраснели, непрокрашенные волосы дыбились вокруг головы на манер нового веника.

– Конечно, завидую, – Рита положила подбородок на руки, вжалась грудью в стол. Ножницы точно растаяли или сделались мягкими и незаметными – фиг знает, что там с ними произошло, но боль не возвращалась. Вид зареванной прикованной к двери Аньки действовал не хуже анестезии. Или это и есть та самая нирвана?

– Завидую, еще как завидую, – Рита улыбалась, – такая жизнь, такие достижения, куда уж мне! Тебе сколько было, шестнадцать, семнадцать? Влюбилась в лучшего парня на земле, правда, без образования и мозгов, а жил он с родителями в однушке на двадцать метров. Но ты же любила, правда?

Анька еще держалась, еще не ревела в голос, но все к тому и шло. По багровому лицу поползли белые пятна, точно лишай, «веник» малость опал, торчал иголками. Анька уже двумя руками цеплялась за дверь, но уже чтобы не упасть. Хотела сказать что-то, вернее, прореветь, но Рита опередила ее:

– Любила, любила, уже мне-то не ври. И он любил, да? Ну хотя бы говорил об этом? Говорил, говорил, лапшу вешал, в смысле. Потом залет – какая контрацепция, когда вы друг друга любите – и вы решили родить. Это же мое дитятко!

Ножницы нашлись, они лежали там, же под ключицей, только их будто заменили на поролоновые или что-то вроде того. Рита спихнула их на колени, следом упала еще одна половинка купюры, но Аньке было плевать. Она перед собой-то ничего не видела, точно меньше ростом стала, сгорбилась и оседала, точно прибитая тем самым легендарным пыльным мешком.

– На свадьбу кредит взяли, да? – Рита улыбалась еще шире. – Повесили на тебя, верно? Ты не плачь, не плачь, это я так завидую. Родила, значит, начались скандалы, крики, жить негде, денег нет…

– Заткнись, – проревела Анька, – заткнись, пожалуйста.

– Потом развод, – Рите казалось, что она держит Аньку за горло, сжимает пальцы все сильнее и сильнее. Та трепыхается пока, дергается из последних сил, но они уже на исходе, и скоро от Аньки останется пара комков шерсти или что-то вроде того.

– Потом мужик твой от тебя гулять стал, ты узнала, и… Что ты сделала? Анюта, ты же умная девочка, – Рита перестала улыбаться. Смотреть на ревущую у двери Аньку было чистой воды наслаждение, голова стала ясной, точно всю ночь крепко-крепко спала, а не шарахалась с чемоданом по городу.

– Ты родила второго! – Рита щелкнула пальцами. – Для укрепления семьи, верно? Чтобы этот козел, в смысле, твой муж одумался, увидев улыбку ребенка. Как я тебе завидую, Анька, если бы ты только знала!

А сама уже чуть ли не смеялась в голос, сама себе поражалась, откуда только слова брались, и каждое не на ветер, а в масть, что называется. И радостно было точно в погожий весенний денек, когда уже понятно, что зима закончилась, и дальше все будет хорошо.

– Кстати, второго ты от кого родила? – деловито поинтересовалась Рита. – От того же мужика, или уже другого искала? Свободного, обеспеченного, с машиной, чтобы любил тебя, твоего бухающего папашу, тупую машу и какающего дитятку? Аня, у тебя мозги где были, они вообще есть?

– От мужа, – рыдала Анька и трясла «веником», обтирала им стену, – думала, у нас все нормально будет, с двумя. И сама очень маленького хотела, у них такие пяточки… Тебе не понять!

Рита перевесилась через край стола, сделав вид, что ее тошнит. Анька оторопела, вытаращилась на Риту, и, кажется, только сейчас, вот сию минуту поняла, что завистью тут и не пахнет.

– Не понять, – согласилась Рита, – какое там. Я вот бабку твою тоже не понимаю, на ее месте я бы выгнала тебя с твоим зверинцем из дома и жила бы как человек. Нахрен они нужны, ни воспитания, ни образования. Димке сколько лет? Девять? А он до туалета дойти не может, в штаны валит. Такими темпами Лизунчик твой лет в пятнадцать опоросится. Катись отсюда, дешевка.

Анька уползла в предбанник и рыдала там на диване. Рита выпрямилась, собрала обрезки купюр, накрыла папкой. Потом с размаху захлопнула дверь, так, что стены загудели, закрылась на защелку замка. Прислушалась – Анька с той стороны хлюпала носом, потом раздался тихий гул: у нее звонил мобильный. Рита бросилась к столу, времени почти не оставалось. Она разложила перед собой обрезки и вслух, не особо стесняясь, прокляла Аньку и ее выродков: одна половинка оказалась неровной, срез шел дугой, второй срез получился выпуклым.