Летят перелетные птицы - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 4

А со здоровьем у больного Кузина оказалось из рук вон плохо. Температура – тридцать восемь с копейками, дыхание усиленное везикулярное, с явной бронхофонией. А с другой стороны…вроде и шум трения пораженной плевры слегка прослушивается. Еще и артериальное давление вдобавок низкое. Неужели на пневмонию похоже?

– Так… Я вам сейчас рецепт на хорошее жаропонижающее и антибиотики выпишу, пусть жена в аптеке купит. А пока – постельный режим, теплого питья побольше, ну и народные средства, конечно. Травки, ингаляции, растирания. Но главное – про антибиотики не забудьте! Флюорографию давно делали?

– Да я ж вам говорю – сроду по больницам не шастал…

– Хорошо, хорошо. Только завтра надо обязательно анализы сдать и рентгеноскопию сделать. Вот, я вам направление выписала. Надо пневмонию исключить.

– Это что, к вам в поликлинику, что ли, переться?

– Ну да. Если дрова рубить можете, то и до поликлиники, я думаю, дойдете.

– Да никуда я не пойду! Видал я вашу поликлинику, знаете, где?

– Знаю. В гробу. Но идти все равно придется.

– Не пойду!

– Что значит, не пойду? – начала она терять остатки терпения. – Если не пойдете, я вам больничный не выпишу!

– Да и не надо… На хрен он мне сдался, ваш больничный? Я уж два месяца как безработный, по сокращению штатов из нашей ремонтной мастерской выгнали… Двадцать лет оттрубил с благодарностями, и выгнали! Загибается мастерская-то, заказов, говорят, нет. Теперь вот у Вальки на шее сижу, как подлый хмырь какой. Оттого и прихворнул, наверное. На нервной почве. Я уж и по дому всю работу переделал, а дальше как быть, не знаю… Нету у нас в Одинцово работы. Так что не пугайте меня больничным, он мне без надобности…

– Ну, хорошо. Не буду пугать, извините. А только…если совсем разболеетесь, лучше будет вашей Вальке от этого? Поверьте мне, нисколько не лучше… Дайте-ка мне ее телефон, я ей сама позвоню.

– Да ну…

– Диктуйте, я записываю!

Ох, как у нее это строго-отчаянно прозвучало! Прямо с металлом в голосе! Может, потому, что ситуация слишком уж до боли знакомая. Такой знакомой оказалась ситуация, что зашкалила солидарностью к неведомой Вальке, хотя ничего страшного с ее хозяйственным мужичком пока и не произошло… И не дай бог, конечно.

На улице вроде как снова дождь проклюнулся. Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто. Настроение – хуже некуда. Еще и больной Кузин со своей женой Валькой тоски нагнали, собственная боль-досада ассоциативно припомнилась. И чувство вины тут же подняло голову, толкается неуютием в подреберье.

Нет, будь оно в самом деле неладно, это ее высшее медицинское образование! Родители из последних сил выпрягались, чтобы семь лет за него платить! Отец, наверное, оттого и боли желудочные терпел, скрывал до последнего. Как же – работу потерять боялся. Вот и добоялся – отрезали половину желудка, на инвалидность отправили. Теперь дома сидит, страдает чувством мужицкой неприспособленности. Как он сам говорит – «камнем повесился на шее у Катеньки», у матери, то есть. Хотя мать всячески его и поддерживает, плещет из себя оптимизмом, «моим домохозяином» называет. Всем подряд хвастает – приду, мол, с работы домой, щи наварены, кругом чистота и порядок… Хвастает, а в газах – тоска и усталость. А иногда и раздражение пунктиром проскакивает. Нет, зачем уж хвастать-то? Оно и без того понятно, что ничего тут хорошего нет…

Кстати, зайти к ним, что ли? Вон родительский дом, почти по пути, только надо крюк небольшой сделать. И пообедать заодно, щец горячих отцовских похлебать…

* * *

– Пап, ты где?

Голос отозвался звонким эхом из глубины дома. Прислушалась. Тишина. Наверное, в огороде копается. Отогнула занавеску на окне – точно, вон его согбенная спина виднеется меж картофельных рядов. Стукнула костяшками пальцев в стекло, призывно махнула рукой. Отец распрямился, держась обеими руками за поясницу, расплылся в улыбке, мелко и часто закивал головой – сейчас, сейчас, иду… И тут же потрусил торопливо меж грядками, отряхивая на ходу руки.

– Чего дверь в дом не запираешь? – проворчала она, встретив его в кухне. – Заходите, люди добрые, берите, что хотите?

– Так от кого нам запираться-то, дочка? Здесь все кругом свои… Обедать будешь? Я разогрею?

– Давай. А что у тебя на обед?

– А все, как обычно. Щи есть, картошка с мясом есть. Могу еще салат из помидоров нарезать.

– Да ну… Из ушей уже твои помидоры лезут. Зачем ты их столько выращиваешь? Вон, две теплицы отгрохал… Зачем?

– Да как это – зачем? Ты что, Анютка? Ты знаешь, сколько я банок нынче закрутил? Загляни в подпол – глаза разбегутся! И нам с матерью на зиму хватит, и вам с Лехой. И огурцов бочковых полно, и капустки квашеной… По морозцу свиней забьем, всю зиму с мясом будем. Так что в магазин можно и не ходить, деньги целее будут. Глядишь, и вам какую обновку в дом справим…

– Нам ничего не надо. У нас все есть.

– Сейчас, может, и есть. А как народите ребеночка, так и понадобится. Когда нас с мамой, наконец, обрадовать собираетесь? А то помру, и внуков не увижу…

– Пап! Хватит уже, а? – с неожиданным для себя раздражением резко повернулась она к нему. – Ну чего каждый раз об одном и том же?

– Не буду, дочка, не буду… Не сердись. Чего ты на меня, старого дурака, обижаешься? Давай лучше обедать будем…

Торопливо ополоснув руки, он засуетился у плиты, бестолково перебирая в руках половник с тарелками. Было в этой суете, кроме радости свидания, и еще что-то, весьма настораживающее. Вон, тарелку со щами к столу понес, а руки дрожат мелким тремором. И цвет лица нехороший, на щеках кирпичом румянец горит. И голос тоже нехороший – виновато-дребезжащий какой-то…

– Пап… Ты опять с утра принял, что ли? Тебе ж нельзя, ты что?

– Да знаю, знаю, что нельзя… Просто мне так легче, дочка. Замучил я вас всех…

– Да чем ты нас замучил-то, господи?

– Ну как, чем… Думаешь, легко у своей бабы на шее сидеть, да? Она вон в полторы смены вкалывает, а я дома сижу, как старый трухлявый пень…

– Ничего себе, пень! А в своем хозяйстве что, работы меньше, что ли?

– Нет, не меньше. Только денег за нее не платят. У мамы вон завтра день рождения, а мне и подарить ей нечего. На какие шиши я тот подарок куплю? У меня пенсия по инвалидности – с гулькин нос…

– Так давай я дам…

– Не, не! – проворно замахал он на нее руками. – Еще чего! Чтобы я у родной доченьки еще и денег клянчил! Не бывать этому!

Лицо у него при этом сделалось такое испуганное, будто его уличили в чем-то совсем уж постыдном. То ли досада, то ли жалость сунулись ей комком в горло, и пришлось быстро склониться над тарелкой, зачерпывая ложкой щи и торопливо отправляя их в рот. Горячие! Так обожгло глотку, что слезы сами невольно из глаз брызнули…