Дорога из Освенцима - читать онлайн книгу. Автор: Хезер Моррис cтр.№ 56

Открывается дверь, в нее льется солнечный свет. Входит мужчина, его окружает радужный ореол. На нем костюм безупречной белизны, врачебный халат распахнут, на шее стетоскоп. Он простирает вперед руки. Взрослые почтительно наклоняют головы, дети с восторгом бегут к нему.

– Папа, папа! – кричат они.

Силка просыпается от ночного кошмара, но воспоминания, вызвавшие его, не менее ужасны.

Освенцим-Биркенау, 1943 год

– Папа, папа! – кричат они.

Мальчики и девочки бегут к мужчине, вышедшему из автомобиля. Он тепло улыбается, протягивая им пригоршни конфет. Для детей он любимый папа. Некоторые называют его дядей.

Силка слышала эти истории. Каждый взрослый в Освенциме-Биркенау слышал истории о том, что происходит с детьми, которые уезжают отсюда в его автомобиле.

Силка смотрит издали, изучая худощавого, безупречно одетого и причесанного мужчину. Темно-зеленый китель без единой морщинки частично прикрывает белый халат, говорящий о его звании врача. У него чисто выбритое лицо, широкая улыбка обнажает сверкающие белые зубы, глаза блестят. Фуражка офицера СС надета немного набекрень.

Ангел Смерти – вот как его называют. Дважды, перед тем как ее послали в барак 25 и она оказалась под защитой, пришлось ей пройти перед ним с другими девушками. Она украдкой бросала на него взгляды, когда он, насвистывая что-то, взмахивал рукой вправо или влево. Оба раза она избежала отбраковки.

Дети цепляются за него.

– Возьмите меня! Возьмите меня! – визжат они.

Он выбирает четырех девочек, вручает им конфеты, и они залезают в автомобиль вместе с ним. Остальные дети возвращаются к своим играм. Силка опускает голову в молчаливой молитве о четырех душах, которые скоро улетят на небо.

* * *

Сидя на постели, Силка дрожит и плачет, на ее лице отражается ужас ночного кошмара.

Все женщины в бараке смотрят на нее. Некоторые, лежа на своих топчанах, другие – стоя вокруг печки.

– С тобой все нормально? – с тревогой спрашивает Ольга.

Силка переводит взгляд с одной на другую, всматривается в лица, лишь частично видимые в лунном свете. Сделав над собой усилие, она спускает ноги с края топчана.

– Да, все в порядке, просто дурной сон.

– Все это место как дурной сон, – говорит Лена.

Женщины добры к ней. Не в первый раз они просыпаются от ее криков. Анастасия сказала Силке, что иногда та хнычет, а иногда шипит, словно сердится на кого-то.

Силка бредет к печке и тянет руки к теплу, а Лена обнимает ее за плечи. Силка мельком смотрит на Ханну, но не может понять, спит та или наблюдает за ней. Она одна знает, о чем кошмары Силки. Но скорее всего, Ханна блаженно спит, достав свое добро из кармана Силки, когда женщины вернулись со смены.

Силка вся извелась. Она скучает по Йосе и Натии. Всю зиму они не могли увидеться. Наверное, Натия очень выросла, может быть, уже делает первые шаги.

– Тебе надо почаще вспоминать счастливые времена, и пусть они тебе приснятся, – говорит Ольга. – Я так и делаю. Каждый вечер перед сном я вспоминаю свое детство, прошедшее на берегу моря в Сочи. Это была счастливая пора.

Закрывая глаза во второй раз за этот вечер, Силка решает, что постарается вспомнить счастливую пору своей жизни. И не потому, что в ее жизни недоставало счастья, как раз наоборот: до того момента, как их погрузили в теплушку, ее жизнь была безмятежно счастливой, и, возможно, по этой причине воспоминания для нее слишком мучительны. Но она попытается вновь.

Бардеёв, Чехословакия, 1941 год

– Подвинься, папа, сегодня у меня день рождения, я хочу сесть за руль.

День прохладный, но солнечный. Весенний день, полный обещаний. Силка надела шляпу и шарфик, а на макушку водрузила отцовские очки для вождения, полная решимости доехать хотя бы до конца улицы. Папа опустил мягкий верх своей гордости и радости – двухдверного «родстера» с сиденьями из коричневой кожи и гудком, слышным за мили.

– Ты не умеешь водить машину, не глупи, Силка, – отвечает отец.

– Умею. Честно, умею. Мама, скажи ему, что я умею водить машину.

– Пусть попробует, – с нежностью произносит мама.

– А теперь глупишь ты. Ты всегда портишь ребенка, – говорит отец, хотя все знают, что он души не чает в дочери, в обеих девочках.

– Я не ребенок! – протестует Силка.

– Ты мое дитя, и так будет всегда.

– Мне пятнадцать, теперь я взрослая, – хвастает Силка. – Смотрите, вот дядя Моше с фотоаппаратом. Иди сюда, дядя! Хочу, чтобы ты снял меня за рулем.

Дядя Моше поочередно целует Силку, маму и сестру в каждую щеку. Отцу пожимает руку и похлопывает его по плечу.

– Ты позволишь ей сесть за руль? – спрашивает дядя Моше.

– Тебе когда-нибудь удавалось переупрямить ее? Никому не удавалось. Силка хочет править миром, и, возможно, так и будет. Установи фотоаппарат.

Встав на цыпочки, Силка обвивает шею отца руками:

– Спасибо, папочка! Теперь залезайте все в машину.

Пока дядя Моше устанавливает фотоаппарат на штатив, Силка рассаживает родных в автомобиле так, как ей хочется. Отцу разрешено сидеть на переднем сиденье рядом с ней, мать и сестра садятся сзади. Уверенно положив обе руки на руль, Силка позирует.

Щелчок, вспышка – и фотоаппарат запечатлевает этот момент.

– Где ключ зажигания? Сейчас я вас прокачу.

– Давай заключим сделку, – говорит отец Силке. – Обещаю давать тебе уроки вождения, но не сегодня. Сегодня у тебя день рождения, и мы прекрасно его проведем, а потом у нас будет праздничный обед. А пока поменяемся местами.

Силка нехотя признает поражение – одно из немногих в своей короткой жизни – и, надув губы, пересаживается на пассажирское место.

Они едут по родному городу Бардеёв, и ее шарф полощется на ветру…

В Воркуте Силка в конце концов засыпает.

– Он справился.

Эти слова встречают Силку на входе в отделение.

– Михаил Александрович? Где он?

– Койка один. Мы подумали, тебе захочется, чтобы он лежал как можно ближе к сестринскому посту. Ты сможешь вести свои записи и наблюдать за ним.

– Пойду поздороваюсь.

Михаил спит. Силка несколько секунд смотрит на него, скользя взглядом по койке к нижней ее части, где, как она знает, у него под одеялом только одна нога. Она присутствовала при ампутации его правой ноги. Сейчас она дотрагивается до его лба с повязкой из свежего бинта. Автоматически Силка берет его карточку, чтобы узнать, как у него прошла ночь. Ничего тревожного.