Я никогда не - читать онлайн книгу. Автор: Малика Атей cтр.№ 37

– Он сам о себе сказал, что он меломан? Прям этим словом?

– Тебе ничего не нравится. – Анеля была готова распсиховаться. – То ты говоришь, что кто-то не приобрел достаточного количества слов и у него нет точного определения, то человек дает определение, а тебя это не устраивает.

– Потому что он выделывается.

Так же, как обесценились диски с подборками романтичных песен, потому что любой идиот может прислать ссылку на свою любимую песню – и все идиоты ровно так и делают, – так одержимость музыкой мне не кажется ни проверкой, ни показателем.

Больше нет ничего особенного в том, чтобы слушать ее в большом количестве или находить новые песни. Люди считают себя такими невероятными только потому, что у них в ушах все время что-то звучит, не понимая, что им просто не о чем подумать, что они заменяют свой ограниченный эмоциональный диапазон и скуку своей трусливой жизни силой чувств и их выражения других людей. Я не думаю, что люди, которые просто не способны посидеть пять минут в тишине, – меломаны.

Следующее свидание меломан Чингис назначил на вечер воскресенья – по-моему, безобразное время. Слишком темно, слишком холодно, и что мешало ему пригласить Анелю в пятницу вечером или в субботу вечером, когда она ждала его сообщения? Анеля с Бахти уговорили меня заехать ненадолго к Анеле и обсудить, что ей делать. Я могла сказать ей, что делать, и по телефону, и я ехала якобы нехотя, но если быть до конца честной – мне нравилось выступать в роли эксперта.

– Анель, ай Анель, – крикнула Аже. – Подружка пришла.

– Кора, заходи. – Анеля перегнулась через перила и помахала мне.

Я пропустила Аже к выходу, она шла во двор проверять, хорошо ли политы ели, поцеловала Секеная в мягкую, как свежая булочка из столовой, щеку – он всегда встречал гостей и молча подставлял ее – и поднялась в комнату Анели.

Анеля сидела на зеленом ковре и жадно смотрела на карты Бахти.

– У вас точно есть высшее образование? – Я бросила на Анелю с Бахти такой же неодобрительный взгляд, какой только что получила от Анелиной бабки.

– Даже Пушкин верил в гадания, – стандартно ответила Бахти.

– В пасьянс «Косынка»?

Казалось, пасьянс не получится: полколоды лежало внизу. Но Бахти переложила одну десятку туда, другую сюда, одну карту спустила с туза, другую подняла – и все сложилось.

– Ура! – сказала Анеля.

Бахти, довольная собой, будто только что выиграла финальную партию в покер среди знаменитостей, обойдя даже Натали Дормер ^[43], собрала карты и, закинув ногу на ногу, стала их шустро тасовать.

– И какой вы задали вопрос? Раскладывать ли следующий пасьянс? – Я рассматривала единственную полку с книгами: оксфордский словарь, учебники по истории за шестой, седьмой и девятый классы, «Гарри Поттер и Орден Феникса», «Сумерки» и три новые книжки, подаренные Анеле мной и Бахти – Бахти подарила «Театр» Сомерсета Моэма и «Шоколад» Джоан Харрис, я – «Девушку с жемчужной сережкой» Трейси Шевалье.

– Ты сегодня добрее обычного. – Бахти тасовала некачественную игральную колоду из киоска с расслабленно-профессиональным видом. – Кто внушил тебе этот радиоактивный оптимизм?

– Мы думаем, идти ли мне на свидание с Чингисом, – сказала Анеля. – Я хочу, но не знаю, сегодня воскресенье, завтра на работу.

– Конечно, надо идти! – Бахти подпрыгнула, сидя на кровати. – Подумаешь, работа, тебе двадцать пять, ты должна гулять, сколько влезет. И даже пасьянс получился.

– Потрясающе. – Я подняла брови. – Когда в сорок лет вы будете анализировать, когда и почему вся жизнь пошла под откос, не забудьте вспомнить, что вы принимали решения, руководствуясь пасьянсом. Анеля, я бы на твоем месте не общалась с Чингисом. Он мне не нравится.

– Тебе никто не нравится, – отмахнулась от меня Бахти. – Анеля, не слушай ее.

– Кора, ты его просто не видела. – Анеля нерешительно переводила взгляд с Бахти на меня. – Он в жизни потрясающий.

– У него на аватарке в Whatsapp стоит герой Аль Пачино из «Лица со шрамом». Вместо собственного лица – лицо отвратительного персонажа, вас это не наводит на подозрения?

– «Читаю по аватаркам. Дорого. Звонить после полудня». – В конце Бахти продиктовала мой номер.

– Человек никогда не ставит титульные изображения случайно, – я уже не знала, как выбить из них дурь, – и если у него на аве Тони Монтана ^[44], тут одно из двух: он или агрессивная сволочь, который маму продаст за деньги, или вконец тупой придурок, который не понял, о чем был фильм, не понял, что Тони урод, решил, что тот хороший, крутой парень, который не убивает детей и бережет честь сестры. Вконец тупой, понимаете, который за наркотиками, которыми торгует Тони, видит только прибыль, а всего остального – всех поломанных жизней и всех трагедий – не видит, в голову ему это не приходит, и объяснять это ему уже поздно.

– Аль Пачино – культовый актер, величайший актер. – Бахти не могла позволить ни одному свиданию с богатым парнем в мире не состояться. – Он совсем не обязательно имеет в виду именно этот фильм, он его мог и не видеть, он просто поставил любимого актера, а это нормально, это…

– Нет, – я ее прервала, – ты прекрасно знаешь, что все двадцати- и тридцатилетние идиоты видели этот фильм, и ни один человек не ставит на свою аватарку кадр из неведомой ленты. Если он любит Аль Пачино, он бы поставил кадр из «Запаха женщины», и это было бы подозрительно, что не свое лицо, а кадр из фильма, но хотя бы фильм хороший и герой замечательный. Если у него «Крестный отец» на аве, значит, он патриархальный, закостенелый парень, который считает, что женщина должна быть или лиственницей, как его итальянская погибшая жена, или преданной – как ее звали, я не помню, – которая будет по воскресеньям замаливать его грехи. А если у него «Лицо со шрамом» – это все, финита, это непростительно, ничего, ничего хорошего от него ждать не приходится!

– Да почему ты судишь людей по их любимым фильмам? – спросила Бахти.

Анеля, растерянная, слушала нас, явно не имея, что сказать.

– Потому что, – я заметила, что шаги Секеная притихли: видимо, стоит снаружи и слушает, – то, что мы смотрим, становится составной частью нас. То, что человек выбирает смотреть, – это то, что ему созвучно. Потому что любимые фильмы создают и отражают систему ценностей человека, во что он верит, во что он хочет верить, о чем он мечтает.

– Все мечтают о хорошем, – возразила Бахти. – Все хотят одних и тех же благ, бесполезно определять человека по его мечтам.

– Да? – У меня промелькнула мысль, что если Анеля, услышав все мои доводы, все же станет с ним общаться и влипнет во все, во что она неизбежно влипнет, мне не будет ее жаль. – Мечты – это самое разное, что только бывает у людей. Это единственное, что позволяет человеку оставаться человеком – или то, из-за чего он человеком быть перестает. И даже когда мы в результате хотим дом одного и того же размера, нас будет определять, чем мы заполним этот дом и на какие пути согласимся, чтобы его приобрести. И если все, на чем человек вырос – это «Крестный отец», «Лицо со шрамом», «48 законов власти» ^[45] и Тимати ^[46], – то это безнадежно, беспросветно, непоправимо.