Я никогда не - читать онлайн книгу. Автор: Малика Атей cтр.№ 33

Пропустив годы, за которые я превратилась из неинтересной ему трехлеточки в хорошую девочку, пропустив мою первую школьную линейку, мою ветрянку и мои ангины и увидев, как скромно мы жили, пока его не было, он начал остервенело отмечать все семейные праздники во второй семье – он праздновал свои юбилеи каждые пять лет, и рядовые дни рождения тоже, свои и своей жены, и бабок и дедов с обеих сторон, и устраивал пышные дни рождения с цирком и салютом для младших мальчика и девочки, и вечно приговаривал: всё мы правильно делаем, ребята. И ничего и никогда он не делал правильно: он подставлял, и обворовывал, и врал, и вечно ел жареное и жирное, и пил как лошадь, страдал изжогой и периодически лечил печень в санаториях и больницах. В больнице его нужно было навещать каждый вечер – мама заставляла меня, потому что чувствовала себя обязанной, в санаторий за тридевять земель ему вечно надо было что-нибудь привозить, по четыре раза на неделе. Судя по тому, что мне рассказывала тетя, его сестра, с которой мы порой поддерживали связь, последние три года его жена только и занималась, что его язвой желудка: делала ему мясное суфле, делала пюре и котлеты на пару и собирала на работу обед в контейнерах, и он носил эти тормозки с таким важным видом, будто он Фидель Кастро и жив всем смертям и покойным Эйзенхауэрам назло ^[35].

Как Джонни Депп ^[36] каждый раз западает на худых и скуластых, так моя мама дважды вышла замуж за совершенно одинаковых, на мой взгляд, мужчин. Ермек был ниже, а папа толще, папа бросил маму, чтобы жениться на дочери влиятельного чиновника, а Ермек женился на маме, когда она заняла высокую должность – так или иначе, для меня они были похожи, как Труляля и Траляля ^[37].

Папины главные дети имели заводские настройки по умолчанию – расфокусированный счастливый сын, для которого эта жизнь явно была первой, так что он не нес на себе ни пылинки груза, и равнодушная дочь. Она игнорировала меня, а сын улыбался мне бестолковой улыбкой и делал все, что умел, – стул мне отодвигал, смеялся на каждую реплику и все обо мне помнил, хотя я каждый раз забывала, как именно он выглядит и как его зовут (его невозможно было запомнить). В конце празднования, когда все засуетились, папа отвел меня в сторону, в закуток, где на столе лежали подарки.

– Мы никому об этом не скажем. – Он приобнял меня, как малознакомую подчиненную.

Я обрадовалась, что не зря потратила время, – какой бы из конвертов он мне ни дал, меньше двухсот долларов там лежать не будет.

– Держи, – папа протянул мне маленький фиолетовый букетик в цилиндрической коробке, – их подарила сестра моей жены, надо, чтобы она не заметила, иначе обидится.

Я кивнула, ожидая продолжения.

– Ну, – улыбнулся папа, – хорошо время провела?

– Да, спасибо, – с возрастающим сомнением ответила я.

– Ты приходи, – папа стал провожать меня к выходу, – приходи на чай, не стесняйся.

Наверное, завтра надо отдельно поблагодарить папу за букет: выложить фотографию цветов, не забыв сразу же подписаться на сестру его жены.

И так как альтернативных источников дохода у меня не появилось, а счета ждали оплаты, в воскресенье я поехала на работу в надежде, что кто-нибудь зайдет и импульсивно закажет у меня кучу всего. Я переодевала манекен в витрине (обычные манекены мне никогда не нравились, но мой был в виде древнегреческой статуи, совсем не пугающий), когда на углу появился Ануар. Я жестом спросила, ко мне ли он, Ануар покивал, и я, как мим, медленно подняла ладошку над лицом, расплываясь в улыбке.

Ануар зашел ко мне впервые – он озирался по сторонам, но не как Карим: с восхищением и без осуждения.

– Слушай, а кто делал тебе дизайн? – Ануар одобрительно похлопал Афродиту по попе.

Я направила оба больших пальца на себя.

– Ты нереально крутая, Кора, – Ануар сел на софу, – прям жутко крутая. Я же тебя не отвлекаю?

– Я совершенно свободна.

– Короче, – Ануар посмотрел на меня почти торжественно, – я прям в восторге от того, как ты сшила Бахти, и я хочу ей заказать подарок на день рождения.

– Она сказала тебе, что у меня проблемы?

– Сказала, – извиняющимся тоном ответил Ануар. – И это натолкнуло меня на мысль, но я заказываю не чтобы просто поддержать, ты не думай, я заказываю, потому что… – он пытался подобрать правильное слово, – потому что просто красиво, я не знаю, как еще сказать. Очень красиво, и Бахти – она всегда красивая, но в твоем белье она как будто такая, как вижу только я. Я фотографировал для себя, – Ануар разблокировал телефон, – но тебе можно показать, Бахти не была бы против.

На снимке Бахти спала на белой, залитой солнцем постели, на животе, лиф, который я сшила ей, лежал рядом, и низ смотрелся так нежно на ее маленькой круглой попе.

– У тебя же есть ее мерки?

– Я все сохраняю. – Я кивнула и с некоторой гордостью достала из узкого ящичка карточку с именем Бахти. – Как раз на такой случай. Что будем делать? – Я обнаружила, что стесняюсь.

– Сейчас, я найду. Вот.

Это был кадр из «Питера Пена» Диснея – прелестная Венди в ночном платье в стиле ампир, бело-голубом, отрезном под грудью, с рукавами-фонариками. Ануар, такой же смущенный, как и я, сказал в пол, что Бахти мечтала о нем в детстве и что он пробовал купить такое в магазине, но нигде не было – на каком-то сайте он нашел похожего фасона, но из полиэстера, а надо шелковое.

– Слушай, – к Ануару вернулся нормальный голос, – а откуда у тебя такое классное помещение?

– Мне его подарил дядя.

– Серьезно?

– Да, то есть – завещал. Не знаю, завещать и дарить – это синонимы?

– Он умер? – спросил Ануар.

– Почти год назад.

– Мне жаль.

Я вдруг вспомнила день его похорон – он был холоднее сегодняшнего, и мелкий дождь капал во все стороны.

– Это был такой странный день. – Мне было легко рассказывать, потому что Ануар слушал с естественной внимательностью. – Его жена сказала мне о завещании, и я так сильно обрадовалась, и в то же время я не могла радоваться, потому что он был замечательным и совершенно не старым.

– Грустно, – сказал Ануар.

– Нет, в том и дело, – я подумала, что наши похороны устроены еще хуже, чем наши свадьбы, – все было недостаточно грустно, не так, как должно быть. Мало того что он умер, так все женщины пришли на вынос в блеклых пестрых шарфах, уродливо их повязали назад, надели свои худшие пуховики и вообще не накрасились, приволоклись в каких-то нелепых юбках и штанах – я говорю на вынос, потому что на кладбище, разумеется, поехали одни мужчины, как будто если у нас идут месячные, так мы помешаем захоронению ^[38]. Стайлинг кошмарный. Все в этих платках сразу выглядят такими нищими, а пуховик поверх длинной юбки – это вообще тоска, и эти большие неуместные сумки. Его душа наверняка летала из квартиры на улицу и обратно и приходила в ужас, потому что знаешь – никто не захочет умирать с таким адским антуражем. Похороны не должны быть связаны с уродством, а всем кажется, что стыдно в такой момент быть живым, здоровым и красивым, стыдно вымыть голову, и все начинают прибедняться и чуть ли не ноги подволакивать или сутуло бегать. И казалось, что ничего хуже организовать нельзя, но я забыла про мясо, которое поджидало меня в банкетном зале. Вы только что попрощались с мертвым человеком – самое время зарезать и съесть табун лошадей? Когда я умру, я хочу строгие длинные столы, никакие не круглые, и без скатертей, и пусть будет совсем немного еды, никакого мяса, и пусть все сделают хорошие укладки и возьмут клатчи или ридикюли.