Княгиня Ольга. Пламенеющий миф - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 3

Я не случайно употребила слово «образы» во множественном числе – выше уже упоминалось, что их можно выделить не менее трех. Или даже четырех. Начнем с конца – рассмотрим образ Ольги, сложившийся в современном массовом сознании. Самое простое, мемы и прочие комиксы, однозначно связывают образ Ольги с идеей сожжений и массовых убийств. То есть Ольга – это женщина, которая сжигала города вместе с людьми. А поскольку хороший человек таким делом заниматься не будет, в «мифе о княгине Ольге» она отражена как весьма неприятная особа: жестокая, коварная, безжалостная, властолюбивая, холодная. Если мы возьмем художественную литературу, то именно этот отталкивающий образ здесь цветет пышным цветом. Мне известно с десяток исторических романов, в которых княгиня Ольга действует как главный или второстепенный персонаж, и почти везде одно и то же: властолюбивая женщина, которая пыталась оттеснить от кормила сначала мужа, а потом сына. Ей приписывают даже узурпацию власти, принадлежавшей Святославу. Она холодна, никого не любит и ни к чему не стремится, кроме власти, она жестока, способна идти по головам, и даже христианство в ее руках превращается в орудие вражды и ненависти. Столь значимый образ современное нам сознание расписывает самыми черными красками. На множестве рисунков мы видим надменную особу с ледяным сердцем и злыми глазами, в мужской шапке и окутанную дымом пожарища. Ведь правда, вы легко узнаете даже незнакомое ее изображение – по шапке и кресту в руке? Это своеобразный канон и отличительный признак, как чуб у Святослава или лошадиный череп со змеей у Олега Вещего. А ведь при жизни Ольга в шапке не ходила! В Древней Руси женщины не носили шапок, этот предмет вошел в женский гардероб только в XVI веке. Вероятно, В. Васнецов, первым (сколько я знаю) ее такой нарисовавший, использовал данные о старинном костюме именно образцов XVI века, самые древние, какие в его время были известны (исторической реконструкции ведь еще не существовало), и заодно шапка выступает символом ее «мужского разума» и княжеской власти. Но при жизни она носила убрус – полотенчатый головной убор, род покрывала, и именно в нем она, кстати сказать, изображена на миниатюрах Радзивилловской летописи и фресках Софии Киевской. (На многих портретах, начиная с васнецовского, шапка надета поверх убруса.)

Какой Ольгу видит современная культура – и художественная литература, ее яркое выражение? (Мы нередко будем привлекать материалы художественных произведений именно в рамках рассмотрения мифического образа Ольги.)

Семен Скляренко, еще советских времен украинский писатель, пожалуй, самый известный из тех, кто писал про эту семью. Из романа «Святослав» (1969 г.):

«Княгиня была немолодая уже женщина, с продолговатым лицом, тонкими темными бровями, четко очерченным носом, строгими устами, но бледность, несколько глубоких морщин на лбу, большие горящие глаза, которые, казалось, пронизывали каждого насквозь, говорили о ее неспокойном нраве, тревогах, а может быть, о длинных бессонных ночах».

Сколько-то надежных портретных изображений Ольги нет. Есть две фрески в Софии Киевской, на которых, как долгое время было принято считать, изображена Ольга рядом с Константином Багрянородным. Первая картина: в ложе ипподрома мужчина-цесарь стоит рядом с неким безбородым существом, с белым головным убором вроде платка, с засунутыми в широкие рукава кистями рук. Часто можно встретить утверждение, что это – Ольга, хотя едва ли: этот персонаж стоит в церемониальной позе царедворцев (скрестив руки на груди и убрав кисти в рукава) и на голове у него такой же белый убор, как у всех придворных в ложах ипподрома. Так что, скорее всего, это придворный евнух. Да и мужчина рядом, по другой версии, не Константин Багрянородный, а его внук Василий II. Есть другая группа изображений, плохо сохранившихся. На ней император с нимбом вокруг головы, его стражник с круглым щитом в руке и две безбородых (женских) фигуры – у одной на голове нечто вроде венца, у другой белое покрывало. Считается, что это могла быть Ольга с придворной дамой. Но Ольга не имела царского титула и не могла носить венца – может, это царица Елена? Тогда Ольгой нужно счесть вторую фигуру. Черты лица у обеих малоприятные, но это надо отнести скорее к слабому искусству художника и плохому состоянию изображений, чем к портретному сходству. В любом случае, к тому моменту, как художник взял в руку кисть, княгиня Ольга была мертва уже не менее полувека, и даже если бы жив кто-то из тех, кто ее видел, то едва ли эти люди могли по воспоминаниям детства дать описание, пригодное для воссоздания ее внешности. Да и художник был, скорее всего, греком и рисовал по традиции, не гонясь за сходством. Описание лица у Скляренко подходит чуть ли не всем изображениям женских лиц в Святой Софии киевской, сделанным в канонах византийской живописи, Богоматери в том числе. (Их он, скорее всего, и брал за образец.)

Одета она у Скляренко в сакральные цвета: белое платье с темной каймой, красное корзно и красные сапожки. Черные волосы под белой шелковой повязкой – навевает сказочные ассоциации с красавицей, белой как снег, черной как вороново крыло и красной как кровь… Да и в целом образ строгий и тревожный, неуютный, неудобный. «У княгини брови гневно сошлись на переносице, глаза сверкали недобрым огнем…» Повод для гнева ничтожный, но чувствуешь, что этот «недобрый огонь» и есть ее внутренняя стихия. Так и оказывается:

«…княгиня Ольга внешне казалась ласковой, душевной, на самом же деле была холодной и жестокой. Она много обещала, но мало давала. Она была просто скупа, ибо нередко ночью вызывала Малушу к себе и все прикидывала, как бы поменьше дать дворовым, как дешевле прокормить гридней».

Вот, например, из романа Василия Седугина «Князь Игорь» (один из очень немногих романов, посвященных Игорю Старому, но к этой теме мы еще вернемся):

«В душе Игорь признавал, что умом Ольга не уступает ему, а силой характера превосходит и постепенно овладевает им, стараясь сделать из него послушного и безответного мужа. Игорь знал таких мужчин, где в семьях начальствовали жены, над ними смеялись все, кому не лень. Нет, таким он никогда не станет!.. (…) Подсунул ему Олег двенадцатилетнюю девчонку, из которой выросла несносная женщина. Пытался полюбить ее, но она губила его чувства в зародыше. Любила ли она его? Вряд ли. Да и может ли она вообще кого-либо полюбить?.. В своей ненависти к Ольге Игорь готов был наградить ее только одними недостатками. «Не могу и не буду жить с такой женщиной», – твердил он про себя, как заклинание».

Несносная, властолюбивая, вздорная, ревнивая, но неспособная любить – вот она какая.

Или возьмем роман Андрея Сербы «Мечом раздвину рубежи». Ольга, «очень тщеславная женщина», бывшая боярская дочь, случайно подхвачена у переправы, мечтает стать первой женщиной на русском престоле. Для этого ей нужно для начала добиться, чтобы ее муж взял полную власть, а потом избавиться от него. Она хитро побуждает Игоря к заграничному походу, чтобы он приобрел реальную власть, а она потом могла у него ее отнять. Для этого подкидывает ему идеи, придавая разговору такой вид, будто Игорь сам это придумал, разжигает в нем честолюбие – короче, отчаянно им манипулирует. Манеры ее описаны довольно выразительно: она говорит то «с иронией», то сразу «торжествующим голосом». В известном смысле образ Ольги автору удался: она только появляется и еще даже ничего не говорит, а уже хочется, чтобы она поскорее ушла.