Утром мы вместо алькова пришли в библиотеку. Идея Алана. По его словам, мне лучше пару дней не сталкиваться с Вэл. Похоже, она все еще дуется на меня после вчерашней стычки на кухне.
Алан разгрызает леденец и смотрит на белую палочку, которая раскисла от слишком долгого пребывания у него во рту.
– Но персик мне нравится, и это как-то… беспокоит. Будто я нарочно его выбрал, вместо того чтобы взять, например, лимон, который на вкус похож на настоящий лимон.
– Кажется, мы нечто подобное уже обсуждали, – говорю я.
– И хотя очевидно, что я лучше бы съел настоящий лимон, чем ушную серу, но из всех леденцов выбираю персиковый – со вкусом серы, – а не лимонный со вкусом лимона.
– Разве разберешь причуды человеческого организма, Алан?
– Мы странные существа.
– А когда ты успел продать свою коллекцию комиксов?
Алан смотрит на меня, будто я ляпнул нечто из ряда вон:
– Не понял.
– Ты ведь их продал? – уточняю я. – Или сменял на другую коллекцию?
– Чувак!
– Хочешь сказать, нет?
Алан рассеянно оглядывает библиотеку:
– Послушай, давай пока замнем. Неохота мне тут шептаться – слишком много посторонних ушей: как знать, кто нас подслушивает.
– То есть все-таки продал?
– Что? Нет. Я про ушную серу. Не хватало еще, чтобы это разошлось по всей школе.
Я на секунду пытаюсь представить, что ошибся, что Алан с самого начала любил Marvel и презирал DC. Но мы с ним вместе ходили буквально на все фильмы про Бэтмена; мы спорили, какой Джокер лучше; с последнего Супермена мы вышли из кинотеатра с фунтом криптонита на шее; мы даже посмотрели сугубо коммерческое позорище «Бэтмен против Супермена», которое, по нашему общему мнению, оказалось еще хуже ребута Супермена.
Тут я не мог ошибиться.
Алан указывает в сторону соседнего стола, где какая-то парочка склонилась над учебником, явно флиртуя.
– Как ты думаешь, что там происходит? – спрашивает он.
– Наверное, один из них любит чипсы с ароматом козявок.
Алан качает головой:
– Говорю же, странные существа, йо.
Несколько дней подряд я обедаю в машине; на школьной стоянке тихо и безлюдно, и я слушаю музыку, наслаждаясь тем, что всё как всегда. На третий день у меня в плеере играют Beatles и начинается Across the Universe. Вдруг, как по щелчку пальцев, я попадаю в тот снежный день прошлой зимой, когда Вэл, презрев буйство стихий, пришла ко мне в гости посмотреть кино в подвале. Алан болел или вроде того, так что мы с ней были вдвоем.
– О, давай вот это, – предложила она.
На иконке фильма красовалось стилизованная в форме сердца клубничина, в центре которой готовилась к страстному поцелую влюбленная пара.
– Вэл, брось!
– Нет-нет, погоди. Прочитай аннотацию. Весь фильм построен на песнях Beatles. Ты же их любишь.
– Конечно люблю. Кто ж не любит Beatles?
– Видимо, те, кто ненавидит музыку.
– Но я не настолько люблю Beatles, чтобы смотреть ради них романтическую комедию.
Фильм назывался «Через Вселенную», и мы все-таки посмотрели его, и он оказался вовсе не комедией и очень мне понравился. И Вэл тоже. Когда кино кончилось, мы продолжали сидеть на диване, Вэл положила ноги мне на колени, я выслушивал ее замечательные откровения о кинематографии, разных ракурсах и постановке света и, как всегда, радовался, что мне повезло попасть к ней на орбиту.
– Можно сделать пост одновременно про кино и музыку, – заявила Вэл, прикидывая темы фотографий по фильму. Глаза у нее горели энтузиазмом, что мне всегда ужасно нравится. – У кого из наших знакомых есть коллекция винила?
– У моего отца, – предложил я.
– Правда? Как ты думаешь, есть у него White Album?
– Скорее всего. А только разве песня Across the Universe оттуда?
Вэл сказала, что не так важно, на каком она альбоме, потому что весь фильм напичкан битловскими композициями. Ее больше волновала художественная концепция снимка: как цвета обложки DVD (уже заказанного ею по телефону) будут выделяться на ярко-белом фоне.
– Спросишь, есть ли у отца такая пластинка? Иначе придется ее тоже купить.
Папа был на работе, поэтому я послал ему сообщение.
Я: У тебя есть «White Album» на виниле?
Папа: А у Гарри Конника-младшего есть шевелюра?
Я: Хм.
Папа: А пищевые дрожжи входят в состав веганских макарон с сыром?
Я: Пап.
Папа: Да. Оба раза да. И да, у меня есть все Beatles на виниле. (Кроме «Magical Mystery Tour», но он не в счет.)
Вэл просто сияла от радости:
– Получится потрясающе.
Теперь, сидя в машине, я останавливаю песню, прячу недоеденный сэндвич обратно в пакет, открываю Инстаграм Вэл и пролистываю сотни фоток с пластинками и группами, надеясь, что и этот снимок еще там. Он ведь и про фильмы, и про музыку, так что не исключено. Пожалуй, он произвел на меня самое большое впечатление из работ Вэл. Я застал момент рождения замысла, наблюдал, как семечко прорастает и распускается цветок. Так или иначе, я хорошо помню этот пост, и Вэл была права: получилось потрясающе.
Наконец я добрался до нужного места и кликаю на ссылку: вот ее пост про фильм «Через Вселенную» вместе с обложкой DVD и виниловой пластинки.
Только это не White Album. Это Magical Mystery Tour.
Больше я не обедаю в машине.
В первый день учебы я пропустил мимо ушей уверения Пенни, будто Флаффи снова ожил. Однако постепенно я и сам невольно начал замечать то же самое. Раньше наш пес не пропускал ни одной ямы, куда можно свалиться, ни одной незастывшей бетонной дорожки, в которую можно вляпаться, ни одной банановой кожуры, на которой можно поскользнуться. Но с недавних пор вокруг него возникла аура неуязвимости, как будто его накачали витамином B12 или он открыл источник вечной молодости.
– По-моему, ему нужно новое имя, – говорит наконец Пенни.
Мы сидим на заднем дворе и наблюдаем, как Флаффи защищает гнездо с птенчиками от бродячего кота.
– Нельзя же взять и переименовать собаку, Пенн. Особенно такую старую, как Флаффи.