AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла - читать онлайн книгу. Автор: Мик Уолл cтр.№ 27

Дейв не знал, что Бон стал новым вокалистом группы до тех пор пока не вернулся в Сидней и не услышал, что они будут выступать в Victoria Park: «Я не знал, что он новый вокалист, и даже не обратил на него внимания. Я был слишком занят своими делами. Поэтому я подумал: “Почему бы не посмотреть, кто же их новый солист”. Когда Бон вышел на сцену, я просто обалдел! Ведь он был старше и все так же носил непонятную одежду, но все же еще был настоящим хиппи. И выступили они не особо хорошо. Сиднеевская публика ждала меня! Прошло еще слишком мало времени с того момента, как я покинул группу, всего два месяца, и зрители хотели увидеть тех AC/DC, к которым привыкли, то есть со мной в качестве вокалиста. Когда они вышли с Боном, и он начал петь Can I Sit Next To You, Girl, все смотрели на сцену с недоумением. Бон повторял: “Давайте, хлопайте”, но никто не хлопал. Я никогда этого не забуду. Выступление абсолютно не завело публику. Я подумал: “Вот оно, они облажались”».

В то время как Эванс продолжал считать, что сыграл ключевую роль в истории группы, братья Янг все еще плохо о нем отзывались на протяжении последующих тридцати лет.

В интервью 2003 года с британским рок-писателем Дейвом Лингом Малькольм вспоминал: «Каждый раз, когда мы возвращались в Австралию, в местных газетах Эванс говорил что-то вроде “Я сделал группу AC/DC такой, какая она есть”». Он саркастически смеялся: «Тот день, когда мы от него избавились, и был днем, когда все началось».

Он продолжает и объясняет, почему же Эванса вдруг выгнали. «Мы играли в пабе в Мельбурне. Дейв был почти как Гэри Глиттер в своем наряде, на котором он настаивал. Это было просто смешно. Все эти грубые, пьющие пиво австралийцы смотрели на него очень странно, поэтому мы попросили его пойти прогуляться на десять минут. Мы сыграли первую песню. Но в итоге все затянулось на полчаса, публика была в восторге. После этого мы поняли, что нам не нужен вокалист». В этот момент вмешался Ангус: «Нет, мы поняли, что нам не нужен этот вокалист! На самом деле, слово “вокалист” в отношении него – слишком громкое».

У Фифа Риккобоно, который позднее стал менеджером лейбла Alberts и который тоже в первый раз увидел Бона с AC/DC на выступлении в Victoria Park, сложилось абсолютно другое впечатление от нового вокалиста, нежели, по понятным причинам, у Эванса: «Этот парень вышел в красном сатиновом полукомбинезоне, у него не было нескольких зубов, на шее висел акулий зуб, и я просто посмотрел на него и подумал: “О Господи!” В любом случае, когда он начал петь, это было восхитительно. Он не знал слова большинства песен, поэтому слегка импровизировал. Но к концу вечера не оставалось никаких сомнений в том, что он намного больше подходит группе. Чувствовалось, что это и есть тот магический элемент, благодаря которому группа стала полноценной. Остальные ребята просто круто выступали, впрочем, как и всегда».

Официальный дебют Бона в AC/DC состоялся в Rockdale Masonic Hall, на южной окраине Сиднея, в субботу 5 октября 1974 года. У него были длиннющие волосы, потертый красный комбинезон, он выступал босиком – в таком образе он и будет выходить на сцену до тех пор, пока группа не начнет давать концерты за пределами Австралии. Он на ходу сочинял слова песен, если не помнил оригинальные, что случалось практически на каждом треке. Публика, которая ожидала увидеть Дейва Эванса, сгорала от любопытства. На сцену Бон вышел в игривом настроении после четверти унции травы и второй бутылки бурбона. Он вышел и прокричал в толпу: «Все, кто пришел увидеть Дейва Эванса с AC/DC, сегодня его не увидят – группа его выгнала, потому что он женился!» Малькольм, который регулярно выпивал свою бутылку вина Stone’s Green Ginger перед выходом на сцену, спокойно отнесся к этим словам нового вокалиста. И добавил: «К черту!»

Ангус, который тогда был обеспокоен тем, сможет ли Бон в принципе стоять на сцене, позже рассказывал: «Моя чертова нога оторвалась от чертовой земли, когда Бон открыл рот и начал петь». В отличие от Эванса, который пытался что-то из себя строить и доказывать, что он настоящий фронтмен и вокалист, Бон просто выкладывался на все сто, был полон огня от начала и до конца. Когда он объявил новую песню She’s Got Balls, которую только что написал для группы, – вдохновленную, как он сказал зрителям, его женой – они не знали, смеяться или обижаться. В итоге публика просто стояла в оцепенении, а к концу песни взорвалась аплодисментами.

Более 30 лет спустя Джордж Янг говорил: «Когда я увидел первое выступление Бона с ребятами, я подумал: “Вот кто был им нужен”. Это был капитан Джек Воробей». Тем не менее настоящие «жюри», которые точно скажут, являлся ли «старик» Бон Скотт хорошей заменой молодому Дейву Эвансу, объявятся немного позднее.

Однако со стороны казалось, что смена вокалиста для группы не имела значительного эффекта. С Дейвом у AC/DC были настоящие хиты; они уже отобрали материал для первого альбома.

А еще у них была договоренность с Alberts, самой крупной компанией в австралийском музыкальном бизнесе, а также полная поддержка австралийских Леннона и Маккартни, Ванды и Янга.

Почему же они должны променять это определенное будущее на эксперимент с Боном Скоттом? Из-за того, что многие окружающие говорили что-то подобное, Бон на протяжении почти всего своего времени в группе так и останется неуверенным в своем предзназначении.

К счастью для него, Джордж и Гарри, которые помнили Бона как второго вокалиста The Valentines, смогли увидеть в нем потенциал. По их мнению, его желание делать все так, как будто это его последний шанс, было скорее бонусом. Это означало, что он сделает все, что ему скажут. Но у него также был потрясающий голос, полный экспрессии и присущий только человеку с опытом, человеку, который купил футболку, а потом дважды потерял ее. В этом образе было что-то притягательное.

Он был смешным, какими, как правило, бывают все депрессивные люди, и с ним было над чем работать. Он сразу сказал, что сам пишет тексты. Для группы это могло быть как плюсом, так и минусом. Самым важным было то, что он понравился Малькольму и Ангусу. Он все еще мог одеваться, как хиппи, но от «старика», как они привыкли называть его за спиной, почти ничего не осталось. Он курил траву и пил. Это были его собственные Инь и Янь, и это подогревало к нему интерес. Через несколько недель в Сиднее Малькольм попросил Бона обрезать длинные волосы и перестать надевать комбинезон, а он, как ни странно, тут же согласился.

Это был настоящий контраст с Дейвом Эвансом, которого Малькольм когда-то во время их выступления в Перте тоже просил обрезать волосы. «Малькольм сказал: “У нас для тебя новый имидж”. Я спросил: “Что?” Он ответил: “Подстриги волосы коротко и носи темные очки”. Я ответил: “Отвали, я не буду для кого-то стричь свои волосы”. Я ушел из дома в шестнадцать, потому что у меня были длинные волосы, вы думаете, я бы их подстриг ради какой-то группы? Я сказал: “Нет, ни в коем случае, я этого не сделаю”», – делился Дейв.

Бон и не мечтал когда-либо поболтать по душам с Малькольмом или кем-то из других братьев Янг. Ему было почти 30, и он знал, что сейчас ему достался хлеб с маслом.

Бон Скотт покидал Аделаиду, свою старую жизнь, которая закончилась в ту ночь, когда он разбился на мотоцикле, что означало, что он также покидает и свою жену Айрен. Через несколько недель он говорил журналистам: «Группа мне дороже, чем девушка, поэтому я присоединился к AC/DC и ушел от Айрен». Он рассказывал, что купил амфетаминов и просто принимал их до самого Сиднея, пока группа не передумала давать концерт.