Nirvana: Правдивая история - читать онлайн книгу. Автор: Эверет Тру cтр.№ 147

У Альбини сложился определенный имидж среди внутрироковой тусовки – во многом благодаря репутации бывшего фронтмена «Big Black». Знали, что он режет правду-матку, что он мизантроп – на грани с женоненавистничеством, отличается невероятным трудолюбием, но не выносит шоу-бизнес и дураков. Обвинение в женоненавистничестве было несколько надуманным: Альбини просто любил подначивать других – особенно тех, кто, по его мнению, находится не на своем месте. Возьмем название его хардкор-группы «Rapeman», где он работал после «Big Black»: противоречивое, как и все, что он делал.

Он сомневался, стоит ли работать с Геффеном, но идея записи «Nirvana» его заинтриговала, особенно после заверений Курта, что хитовый сингл – это последнее, что ему нужно. Альбини даже заявил, что ему группа не нравится: «Звучит глупо, – скажет он потом, – но мне их было жалко. Из-за того положения, в котором они оказались: доходы кучи дельцов шоу-бизнеса зависели от того, как „Nirvana“ запишет хиты. Мне было очевидно, что на деле они такие же ребята, как и в тех малобюджетных группах, с которыми я обычно имею дело».

Если бы Курту и «Nirvana» разрешили выпустить изначальную версию «In Utero» в том виде, как она была записана Альбини, – по заявлению звукооператора, у них с группой была устная договоренность, что никому после него не разрешать трогать запись, – случилась бы революция в роке. Клянусь. По интенсивности визг гитар мог сравниться только с барабанами Дэйва Грола. Мелодику Курт частично разрушил, чтобы высвободить ту боль, которую он испытывал, будучи рупором поколения X. Вся его ненависть, вся его паранойя, подстегиваемая наркотиками, весь гнев – все вылилось яростью, которую даже слушать было больно. Хрена с два «Unplugged» был для «Nirvana» шагом вперед. Вот «In Utero» – это да, тут они отдали дань андеграунду.

До сих пор помню суматошный звонок Кортни.

«Джерри! – кричала она. (Кортни часто пользовалась моим настоящим именем.) – Какой у тебя адрес? Мне надо срочно прислать тебе новый альбом Курта. Его лейбл, его менеджеры – все говорят, что на нем нет никакой мелодики. Они требуют перезаписать альбом. Защити Курта, он очень подавлен».

Через несколько дней пленка пришла: это была великая вещь. Более того – самая честная вещь «Nirvana» со времен «Silver». И что, никаких мелодий? Господи! А как насчет травматичной, почти убивающей «Rape Me»? Курт начал писать эти едкие стихи, когда группа еще работала над сведением «Nevermind» – сладенький гитарный мотивчик служил только для того, чтобы добавить остроты мрачному смыслу песни, посланию всем фанатам, всем воротилам шоу-бизнеса, всем журналистам – тем, кто, как он считал, хотел урвать себе частицу его самого. «Я хотел написать веселую песню против насилия, – рассказывал он братьям Стад из „Мелоди мейкер“. – Я понял, что нужно быть прямым, если хочешь, чтобы тебя все поняли. Вот чего ждет от песен большинство. Им нужно, чтобы слова бросали прямо в лицо».

Никаких мелодий? Господи! А как насчет первого сингла альбома – жуткой «Heart-Shaped Box»? Песня начинается медленно, как бы с угрозой; редко голос Курта звучал так мощно, редко он настолько контролировал свой вокал, напоминающий здесь произношением некоторых согласных его друга, Марка Лэнегана, – и внезапная вспышка раскаяния, заунывное и молящее завывание гитар. Это чистейшая мейнстримовая «Nirvana», настолько коммерческая, насколько вообще возможно. Или, как записал в своих дневниках Курт: «Теория вагины-цветка Камиллы [феминистский автор Камилла Палья] кровоточит и пропитывает ту ткань, которую должен был использовать Леонардо [да Винчи], чтобы улучшить свой дельтаплан, только вот он умер, прежде чем сумел изменить ход истории».

«Ведь не может быть совпадением то, что „In Utero“ полон образов, относящихся к детям и к деторождению, с самого своего названия? – спросили журналисты „Мелоди мейкер“. – Должно быть, это альбом о том, как Курт Кобейн становится отцом».

«Нет, это только совпадение, – отвечал певец. – Меня всегда завораживали рождение и размножение. Долгие годы я рисовал зародышей и делал глиняных куколок. Что-то потрясающее есть в беременности. Я так уважаю женщин именно потому, что они вынашивают детей. Это делает их в моих глазах священными. Меня интересуют морские коньки. Сначала самка вынашивает потомство, а после передает их самцу, который и дает им жизнь. Совместная беременность».

Никаких мелодий? Да ладно, альбом не настолько изменился.

Только послушайте мягкую, горестную «Dumb», мелодию, сокрушающую всё своими заунывными гитарными аккордами. Когда я только познакомился с Куртом, он сказал мне, что всегда действует так, как его воспринимают. Так что если его считали тупым грязным панком, то он чувствовал желание и вести себя соответственно: «Эта [песня] о тех, кого легко развлечь, – рассказывал он, – о тех, кто не только не в состоянии развивать свой интеллект, но и счастлив от того, что десять часов в день торчит перед телевизором. Я знаком с кучей дураков. У них вонючая работа, они, может быть, совершенно одиноки, у них нет девушек, они мало общаются – и все же почему-то бывают счастливы».

Только послушайте трогательную печальную мелодию «All Apologies» и попробуйте не согласиться с тем эффектом, который она оказывала все эти годы. «Хотел бы я быть тобой, – поет измученный Курт, единственное желание которого – положить уже конец всему этому. – Довольным немногим. Во всем виноват я. И принимаю на себя вину». Господи, он так отчаянно хотел верить, что «All we need is Love».

Даже сейчас, когда я вижу и слушаю «Pennyroyal Tea» ^[336], очки у меня затуманиваются слезами. И этот эффект оказывает музыка, которая, как утверждают, не вызывает никаких откликов? Это ли то, что музыка значит для тебя?

«Иногда, – замечал Курт, – мне хочется принять такую таблетку, которая бы позволила мне радоваться телевизору и другим простым вещам, вместо того чтобы так строго судить и требовать хорошего качества, а не дерьма».

Некоторые песни были действительно рокового жанра, тяжелые и длинные – «Very Ape» (прежде известная как «Perky Or Punky New Wave Number»), «Radio Friendly Unit Shifter» (сначала называвшаяся «Nine Month Media Blackout», в ответ на статью в «Вэнити фэйр»), – шквал звуков, завывание гитар, но все это с лихвой возмещалось стремлением Курта вставить пронзительную мелодию туда, где ее меньше всего ожидаешь. Также присутствовала и традиционная для группы любовь к каверзам. В европейской версии альбома с «Rubbing Alcohol» повторяется та же шутка, что и с «Endless Nameless» на «Nevermind»: песня начинается после нескольких минут тишины.

Прекрасное название получила песня «Frances Farmer Will Have Her Revenge On Seattle» («Фрэнсис Фармер возьмет реванш в Сиэтле») – навеянная известной историей кинозвезды 30-х, которая восстала против системы фабрики грез и подверглась электрошоковому лечению; открывает песню басовая партия, которая неосознанно напоминает минималистский, пугающий звук «Young Marble Giants». Это очень беспокойная песня. Курт увидел параллели между тем, как актрису демонизировала мейнстримовая пресса ^[337], и травлей его жены. «Все заговорщики живы и сидят себе в своих уютных домах, – записал Курт в дневнике. – Танцуют на ее могиле. Разрезают ее раны. Но Господь – это женщина, и она вернется в черном ^[338]».