Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бавильский cтр.№ 80

Лунообразные ожоги, похожие на озябшие от бесконечности космоса кратеры.

Катеры эмоций, добегающие до умозрительной слезы, в которой нет влаги, но есть соль.

Повторюсь, важно само переживание пространства, заключенного стенами и отличающегося химсоставом от того, что находится за этими стенами.

Природа не терпит пустоты, свято место пусто не бывает – наличие одного предполагает отсутствие (замещение) другого. Вот почему внутри экспозиционных помещений одно пространство (жизни, быта) замещается другим – искусственно, искусно сконструированным, в котором артефакты вырабатывают вязкие вещества: ожидания, оголения ощущения, отвлеченных мыслей, рыбками бьющихся о стенки и края умозрительного аквариума, в котором навсегда похоронен быт.

Музей – это еще и потому театр, что позволяет зрителю выйти на сцену, а статисту сыграть главную роль. Представляете себе ситуацию, когда вас по высшему классу обслуживают, толпясь и перебивая друг друга, Сезанн или Рафаэль?

Где еще вы найдете такое к себе отношение?

Чем, кстати, музей и отличается от кладбища: на погосте не толпятся, но лежат, беззвучно и невидимо, не подавая никаких знаков, не распространяя более никаких месседжей.

Ср, 00:04. Знаменитый Ка’д’Оро стоит наискосок (там Галерея Франкетти), но, чтобы в него попасть, сел на кораблик и проехал одну остановку. Билет – €12.

Ка’Пезаро хронологически предшествует Коллекции Пегги Гуггенхайм: у нее, купившей недостроенный дворец XVIII века, модернизм уже идет в гору, тогда как в Ка’Пезаро он, водянистый и большей частью прозрачненький, еще только-только начинает загустевать. Формироваться.

Теперь на дорсодуровской стороне Гранд-канала выходит, считай, уже вышла, сформировалась целая улица институций, посвященных художникам ХХ века. Настоящий посольский городок.

Начинается все с Ка’Пезаро, куда свозили лауреатов Венецианской биеннале рубежа веков (есть даже большой холст Александра Дейнеки) – то, что некогда было остро модным и дико актуальным, а теперь выглядит скучным – хорошо, что не смешным, – вынужденным промежутком между концом реализма и началом чего-то нового, что тогда бешено носилось в воздухе.

Здесь, конечно, есть отдельные модернистские экспонаты (по одной картине Кандинского, Боннара, Шагала, Пикассо, Клее, Миро, мобиль Колдера, по скульптуре Мура и Арпа), но главное «мясо» все-таки из времени, когда формировалась «основная коллекция», то есть из полнейшего художественного безвременья.

Обрамленного, впрочем, то роденовскими «Гражданами Кале», то климтовской «Саломеей» или походным набором лучших итальянских живописцев, из чего кураторской волей даже слеплено что-то вроде прерывистого, но развивающегося повествования.

Но общий строй собрания, говорю же, упаднический: так, вероятно, и проходит слава земная – немногие, даже и из попавших в будущее, «вернулись с поля» праздного любопытства. Тем более что «просто так», «мимо шел и заглянуть решил», сюда не попасть: Ка’Пезаро, выходящий фасадом на «главную улицу города», пускает посетителей с тыла. С бокового хода, который тоже еще отыскать нужно.

В центре Венеции музеев и выставочных площадок без Ка’Пезаро полно, и идти сюда следует за дополнительной красочкой, которой не хватает в других местах.

В путеводителе Dorling Kindersley, которым я пользуюсь, есть такая рубрика, отвечающая на вопрос, где можно посмотреть на древнюю Венецию. Или на средневековую. Или на ар-нувошную (на Лидо конечно же). Венеция Ка’Пезаро – декадентская, на лицо блестящая, полая внутри.

Роскошные барочные залы с легкостью принимают как отрыжку переходного академизма, так и американские выверты 1960-х: на четвертом, еще более пустынном, на просвет, этаже показывается коллекция Соннабенд с классиками поп-арта, минимализма и кинетизма. Хорошие Роберт Раушенберг, Джаспер Джонс, хрестоматийный Энди Уорхол – короче, каждой твари по паре вплоть до Мерца и Кунца. С примкнувшим к ним, ну, скажем, Тапиесом.

То есть видно, что денег в коллекцию вбухано немерено, но то ли аура у этих залов такова, то ли классическое американское искусство, в свою очередь, тоже превратилось в «свет от далекой звезды», но – совершенно не трогает. Хотя и выглядит дико эстетски среди лепнины и роскошных люстр, боковых живописных плафонов над высокими дверями с резьбой. Работающими на «картинку». ^[38]

Это же очень специфическое, как я понял, явление – большие (или не очень) венецианские выставки, обращенные ни к кому. Крайне престижно выставиться в одном из таких немеркнущих, на веки вечные законсервированных дворцов, получив, таким образом, важную метку в резюме на «Википедии». Но, если задуматься, жизнь таких экспозиций (особенно после торжественного открытия) обречена на туристический пассажиропоток и его особенности функционирования в разные времена года. То есть на невнимание.