Психология женщины - читать онлайн книгу. Автор: Карен Хорни cтр.№ 32

Исходя из всего вышесказанного, я считаю вполне вероятным, что мужской страх перед женщиной (матерью) или женскими гениталиями более глубоко укоренен, более значим и обычно более энергично вытесняется, чем страх перед мужчиной (отцом), и что стремление обнаружить пенис у женщины представляет собой прежде всего судорожную попытку отрицать существование зловещих женских гениталий.

Существует ли какое-нибудь онтогенетическое объяснение этой тревожности? Не является ли она (у человека) неотъемлемой частью мужской сущности и мужского поведения? Имеет ли какое-нибудь отношение к этому летаргия или даже смерть после совокупления, которые часто наблюдаются у самцов животных? ^[67] Не связаны ли любовь и смерть у мужчин теснее, чем у женщин, для которых соитие – потенциальное создание новой жизни? Не испытывает ли мужчина наряду с желанием завоевать тайного стремления прекратить существование в акте воссоединения с женщиной (матерью)? Не это ли желание лежит в основе «влечения к смерти»? А может быть, это воля к жизни реагирует тревогой на такое желание?

Пытаясь понять эту тревожность в психологических и онтогенетических терминах, мы оказываемся в растерянности, если придерживаемся позиции Фрейда, будто основное различие между инфантильной и детской сексуальностью заключается именно в том, что ребенок еще «не открыл» вагину. В соответствии с этим взглядом мы не можем говорить о примате гениталий; скорее мы должны назвать это приматом фаллоса. Следовательно, период инфантильной генитальной организации правильнее именовать «фаллической фазой» ^[68]. Множество высказываний, отмеченных у мальчиков в этот период жизни, не оставляет сомнений в справедливости наблюдений, на которых основана теория Фрейда. Но если мы вглядимся более пристально в главные характеристики этой фазы, нам придется поневоле задать вопрос, действительно ли описание Фрейда является исчерпывающим для инфантильной генитальности как таковой во всех ее специфических проявлениях или же оно приложимо лишь к ее сравнительно поздней стадии. Фрейд утверждает, что для мальчика характерно сосредоточение интереса, в отчетливо нарциссической форме, на его собственном пенисе: «Движущая сила, которую эта часть мужского тела будет генерировать позднее в пубертате, в детстве выражается в основном в стремлении исследовать вещи – в сексуальном любопытстве». Весьма важную роль играют вопросы о наличии и размерах фаллоса у других живых существ.

Но несомненно, суть собственно фаллических импульсов, исходящих от органических ощущений, состоит в желании проникнуть. То, что эти импульсы действительно существуют, вряд ли вызывает сомнение; они слишком отчетливо проявляются в детских играх и при анализе маленьких детей. Опять-таки трудно сказать, из чего состоят сексуальные желания мальчика в отношении матери, если не из этих самых импульсов, или почему объектом тревоги, связанной с мастурбацией, должен быть кастрирующий отец, не будь мастурбация в значительной степени аутоэротическим выражением гетеросексуальных фаллических импульсов.

В фаллической фазе психическая ориентация мальчика является преимущественно нарциссической; следовательно, период, в котором его генитальные импульсы направлены на объект, должен быть более ранним. Определенно, следует учитывать и возможность того, что они не направлены на женские гениталии, о существовании которых он инстинктивно догадывается. В сновидениях, как детских, так и более поздних, в симптомах и особых типах поведения мы и в самом деле обнаруживаем репрезентации орального, анального или садистского коитуса без специфической локализации. Но мы не можем считать это доказательством примата соответствующих импульсов, поскольку не знаем, действительно ли и в какой мере эти явления выражают смещение от собственно генитальной цели. В сущности, все это может быть лишь свидетельством того, что данный индивид проявляет специфические оральные, анальные или садистские наклонности. Ценность подобного свидетельства невелика, поскольку эти репрезентации всегда связаны с определенными аффектами, направленными против женщин, и поэтому нельзя сказать, не являются ли они по сути продуктом или выражением этих аффектов. Например, тенденция унижать женщин может выражаться в анальных репрезентациях женских гениталий, тогда как оральные репрезентации могут выражать тревогу.

Наряду со всем этим есть и другие причины, почему мне кажется невероятным, чтобы существование специфического женского отверстия оставалось «необнаруженным». С одной стороны, конечно, мальчик может автоматически прийти к выводу, что все остальные устроены точно так же, как он сам; но с другой стороны, его фаллические импульсы, несомненно, побуждают его инстинктивно искать соответствующее отверстие в женском теле, более того, то отверстие, которого он сам лишен, ибо один пол всегда ищет в другом то, что дополняет его самого, или те свойства, которые отличаются от его собственных. Если мы всерьез принимаем заявление Фрейда, что сексуальные теории, создаваемые детьми, строятся на основе их собственной половой конституции, в данной связи это непременно должно означать, что мальчик, побуждаемый импульсами к проникновению, рисует в фантазии комплементарный женский орган. Именно к этому выводу мы и должны прийти из всего того материала, который я привела в начале статьи, говоря о мужском страхе перед женскими гениталиями.

Маловероятно, чтобы эта тревога возникла лишь в пубертате. Уже в начале этого периода тревога проявляется вполне отчетливо, если только заглянуть за невысокий фасад скрывающей ее мальчишеской гордости. В пубертате задача мальчика, очевидно, состоит в том, чтобы не только освободиться от инцестуозной привязанности к матери, но и справиться со своим страхом перед женским полом в целом. Успеха, как правило, здесь можно достичь лишь постепенно: сначала мальчик отворачивается от всех девчонок на свете, и только когда его мужественность пробуждается полностью, она побуждает его переступить через порог страха. Но мы знаем, что конфликты пубертата, как правило, лишь воспроизводят mutatis mutandis ^[69] конфликты периода ранней инфантильной сексуальности и что путь, который они избирают, зачастую по сути является копией ряда более ранних переживаний. Более того, гротескный характер тревоги, который мы обнаруживаем в символике сновидений и литературных произведений, несомненно, указывает на период ранних инфантильных фантазий.

В пубертате обычный мальчик уже имеет сознательное представление о вагине, но то, чего он боится в женщинах, – это нечто иррациональное, незнакомое и таинственное. Если взрослый мужчина продолжает относиться к женщине как к великой тайне, проникнуть в которую он не в силах, это чувство в конечном счете может быть связано только с одним – с тайной материнства. Все остальное – лишь остаток страха перед этой тайной.

Каков источник этой тревоги? Каковы ее основные черты? И какие факторы омрачают ранние отношения мальчика с матерью?