— Десять недель — мелочь! В моем случае это было десять месяцев назад.
Алекс замерла на месте.
— Как?
— Мы столкнулись в книжной лавке Хэтчарда в ноябре прошлого года, — сказал он. — Но, возможно, ты этого не помнишь.
— Конечно, помню! — Алекс не только помнила тот случай, но вспоминала о нем каждый день. — Это ты забыл обо всем.
Он покачал головой.
— Для меня это было как сегодня.
— Тогда почему ты делал вид, что не знаешь меня?
Чейз пожал плечами.
— Ты была никакая в тот момент. Поэтому вспоминать об этом было бы не вполне любезно.
О, мужчины!
— Но я запомнил нашу встречу, — продолжал Чейз. — Разве можно было ее забыть? Не каждый день мужчина сталкивается с женщиной, которая всяким там сказкам предпочитает книги по астрономии. — Коротко улыбнувшись, он намотал на палец выбившуюся у нее из прически прядку. — Мисс Александра Маунтбаттен с черными, как ночь волосами, которая реагирует на флирт, очаровательно краснея.
Он ласково дотронулся до ее щеки, и Александра поняла, что снова заливается краской.
— Мисс Александра Маунтбаттен — хозяйка самых чарующих, самых выразительных глаз, в которые я когда-либо смотрел… вернее, которые когда-либо смотрели на меня. Глаза, которые не только прекрасны, но еще полны решительности, ума и смелости. Глаза, которые не боятся заглянуть в темные дали неба, веря в то, что где-то там есть то, что засияет им в ответ.
Его голос зазвучал ниже, выдавая чувства, которые владели им.
— Я не смог бы забыть тебя, Алекс. И не позволю никому забыть о тебе — ни в Королевской обсерватории, ни во всем мире. Даже во всей Вселенной!
— Я люблю тебя, — сказала Алекс. — Прими это.
Глава 31
— Нет!
Чейз не хотел это принимать.
Он не мог это принять. Ни эти ее немыслимые слова, ни выжидательное выражение глаз, ни острый порыв радости, который полоснул его по сердцу, ни перехвативший горло спазм.
Он не мог принять ничего из этого. В полном отчаянии его сознание было готово ухватиться за последнюю соломинку.
Он мог бы принять ее. Принять в свои объятия. Прижаться губами к ее губам, чтобы принять в себя ее вздох. Чтобы у нее пошла кругом голова. Чтобы она задохнулась и не смогла бы произнести другие такие же поразительные слова.
Этот бесконечный, покрытый травой склон, который он проклинал, пока они поднимались к обсерватории… Теперь он благословлял его. Скинув плащ. Чейз расстелил его на траве и уложил на него Алекс. Мир превратился в огромную затемненную комнату, потолком в которой служило звездное небо.
А затем между поцелуями и ласками, расстегиванием пуговиц на них снизошло ощущение неизбежности.
Оба поняли, что произойдет сейчас. Что должно произойти.
— Алекс… Ты ведь знаешь, что я не с каждой женщиной занимаюсь этим. Я уже очень давно не позволял себе ни с кем идти до конца. Хоть такое признание и ранит мою гордость, все может пройти не так гладко.
— Не понимаю, в чем разница.
— Честный ответ. И это успокаивает. — Он устроился у нее между бедрами. — Ты не хочешь меня останавливать? Может, подобьешь баланс на кусочках сахара или на чем-нибудь еще?
Она тихо засмеялась.
— Сахар не потребуется.
— Александра… — Он отбросил шутливый тон и заговорил серьезно. — Если я возьму тебя сейчас, это будет означать, что ты станешь моей навсегда. Ты это понимаешь, любовь моя?
Алекс кивнула.
— Мне нужен ответ на словах. — Он смотрел ей в глаза. — Скажи, что хочешь этого.
— Я хочу этого. — Ее руки обняли его за шею. — Я хочу тебя.
Чейз с нетерпением ждал этих слов, потому что больше не мог проявлять сдержанность, как это приличествовало джентльмену. В нем не осталось ничего, кроме огненного, всепоглощающего желания.
Желания, обжигающего кровь.
Желания войти в нее, принадлежать ей.
Желания отбросить в сторону все, что разделяло их.
Желания уничтожить все преграды одним простым грубым движением.
Чейз направил в нее член. Головка окунулась во влажное тепло, и это обладание ею всего на дюйм глубины заставило его содрогнуться от наслаждения.
Он приподнялся на руках и, стиснув зубы, вошел в жаркое, шелковистое, узкое лоно.
Господи!
Ее пальцы впились в его плечи. Он слышал ее учащенное дыхание.
— Тебе больно? — Задавая вопрос, он сделал движение бедрами вперед, отвоевав еще один дюйм. — Выдержишь?
Алекс кивнула.
— Я… в порядке.
Слава богу!
Чейз с признательностью поцеловал ее. При каждом его движении вперед она сжималась, и от этого он ощущал себя монстром, потому что делал ей больно.
Вся его лихая техника была забыта. Ему хотелось быть ласковым и терпеливым. Но он целую вечность не брал женщину вот таким образом, а Алекс была не просто какая-то женщина.
Это была его Александра! Его навсегда. Его единственная.
Всего лишь еще чуть-чуть, пообещал себе Чейз.
Он не был эгоистичным любовником, поэтому замедлил движения, чтобы у нее было достаточно времени привыкнуть к нему.
Но сначала еще чуть-чуть глубже.
Еще чуть-чуть.
И еще.
И — о боже! — еще.
Чейз взял все, что она могла отдать. Вошел в нее полностью, их бедра сцепились, ее тело облекло его собой.
Он еще никогда не испытывал такого блаженства.
Алекс еще никогда не испытывала такой боли.
О господи! Она знала, что девственницам не сладко приходится в первый раз, но не могла даже представить себе, что будет настолько больно.
Она прикусила губу до крови, решив выдержать все и не выдать себя. Ей не хотелось ранить чувства Чейза.
— Алекс… — Он раскачивался над ней. — Ты — сплошное блаженство.
От боли она зарычала сквозь сомкнутые губы, понадеявшись, что этот звук будет похож на стон наслаждения.
— Скажи, что тебе нравится, — настаивал он.
— Все прекрасно. Просто… делай то, что делаешь.
— В данную минуту я ничего не делаю.
— Да, знаю. — Алекс откинула голову на траву и прикрыла глаза рукой. — Больно как черт знает, что. Извини, но либо ты слишком велик для меня, либо ужасно неловок.
У него из груди вырвался смех, но и в смехе слышалась боль.
Алекс всхлипнула.