Конечные и бесконечные игры - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Карс cтр.№ 32

Идеологи заботятся о том, чтобы спрятать хоровую природу истории, чувство, что это симфония очень разных, даже противоположных голосов, каждый из которых делает возможным существование другого.

99

Если мифы действительно «провоцируют» возникновение объяснений, правдой является и то, что конечная цель определения – уничтожить миф. Дело не в том, что наличие колоколов в церквях и городских ратушах Европы приведет к созданию новой пушки, а в том, что пушки вообще отливаются для того, чтобы заглушать колокола. Это очередное противоречие конечной игры является самым значительным: нужно играть так, чтобы все нужное для игры было уничтожено.

Громкоговоритель, успешно заглушая все остальные голоса, а с ними и все возможности беседы, не воспринимается, то есть теряет свой голос и становится просто шумом. Как бы нам ни хотелось выступить единственно говорящим, мы не смогли бы быть им. Юлий Цезарь изначально искал власти в мире, потому что ему нравилось использовать очень опасный стиль в политике, распространенный для республик. Но он играл в игру так хорошо, что уничтожил всех своих оппонентов, и это не позволило ему найти действительно опасный бой. Он не мог сделать того, для чего искал власти. Его слово стало неотразимым, поэтому он больше не смог говорить ни с кем, и его изоляция была полной. Мы также можем сказать, что этот человек искал смерти (Р. Сайм).

Следствием предположения, что все объяснения призваны навеки делать мифы немыми, является факт, что даже если мы найдем людей, глубоко преданных объяснениям и идеологии, то всякий раз, когда игра будет приобретать серьезность военного действия, мы также обнаружим людей, обеспокоенных мифами, потому что они не могут забыть, что вообще забывали. Мифы, которые нельзя забыть, настолько они резонируют с парадоксом тишины, что становятся источником размышлений нашей культуры и нашей цивилизации.

Это мифы, которые мы легко можем обнаружить и назвать, но смысл которых будет постоянно от нас ускользать, и это всегда совершенно простые истории. Примером может стать Авраам. За его долгую жизнь у него родилось только двое детей, и один из них был незаконным, но ему было обещано, что его потомки будут такими же бесчисленными, как звезды на небесах. Все три основные религии Запада считаются детьми Авраама, хотя каждая старалась сделать себя единственной и последней в семье. Для таких ситуаций есть громкая фраза: пронумерованы как звезды на небесах. Это миф о будущем, которое всегда имеет будущее, в нем нет никакого конца. Это миф о горизонте.

В мифе о просветлении Будды заложен тот же парадокс, та же провокация на объяснения, однако решается этот вопрос по-другому. Это история простого смертного, который пускается в духовные поиски освобождения от всех форм рабства, включая необходимость сообщать об этом освобождении другим, без какой-либо божественной помощи. Совершенная неописанность этого события породила огромный поток литературы на множестве языков, который и не собирается останавливаться на достигнутом.

Возможно, христианский миф был повествованием, самым тревожным для идеологического разума. Как и у Авраама, и Будды, история крайне проста: о Боге, который слушает, становясь одним из нас. Это Бог «освобожденный» от Божественности, отказался от всякой привилегии командовать и «обитал среди нас», «чтобы не обслуживаться, а служить», «быть всем для всех людей». Но мир, в который он пришел, его не принял. Они, без сомнения, предпочли Бога в магическом проявлении, командира, идола, театрального режиссера своих собственных конечных взглядов. Они не ожидали получить бесконечного слушателя, который радостно принимал их непохожесть на себя, делился с ними своим голосом через тишину чуда, исцеляющую и святую метафору, в которой есть все, что нужно сказать.

Эти христиане оглушили сами себя до резонанса их собственного мифа, и протащили свои машины убийства через сад истории, но они все равно не убили миф. Опустошенная, освобожденная Божественность, превращенная ими в Мужа Скорбей, повела за собой незаконченность истории, чтобы восстанавливать голоса замолкших.

100

Миф об Иисусе – это образец, в нем нет ни капли необходимости. Нет такого мифа, который был бы нужен. Нет такой истории, которую должны рассказывать. В рассказах нет такой правды, которую необходимо раскрыть, которую кто-то должен услышать. Отсутствие необходимости в мифе – это одна из составляющих мифа об Иисусе. Это повествование о слове, которое становится плотью, о языке, который вступает в историю; повествование о слове, ставшем плотью и ушедшем из этого мира, об истории, которая вошла в язык. Слушающий этот миф не может подняться над историей и произнести вечные истины о ней.

Бесконечные игроки необязательно должны быть христианами. Они и не могут быть христианами всерьез, так же как и буддистами, мусульманами, атеистами, жителями Нью-Йорка – осмысленным образом ими быть не получится. Все эти титулы лишь игровые абстракции, просто театральные выступления ради удовольствия.

Бесконечные игроки – несерьезные актеры в любой конечной истории, но счастливые «поэты» в бесконечной истории, которая продолжает происходить из-за того, что не может завершиться.

101

Существует только одна бесконечная игра.