Белый фрегат - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Осояну cтр.№ 76

Он стиснул зубы и тихо застонал.

Март, высоченный широкоплечий парень со сросшимися на переносице бровями, ровесник Айлантри, замер с ночной сорочкой в руках. Потом тяжело опустился рядом на кровать и какое-то время просто сидел и вздыхал. В конце концов он отложил сорочку в сторону, обнял молодого ворона и забормотал какую-то чушь, словно утешая младшего брата, убитого горем от потери любимой собаки. Пустые, но идущие от чистого сердца слова каким-то образом проломили стену льда, которая выросла внутри у Птенчика, – и он разрыдался. Он плакал как никогда в жизни; даже переехав из родительского дома к опекуну по настоянию отца, он всего лишь всхлипывал несколько часов, повернувшись к стене в своей новой неуютной кровати; но теперь из него выливалось все море слез, не выплаканных за двадцать один год жизни.

Когда рыдания пошли на спад, Март уложил его в постель и ушел, тихо закрыв за собой дверь. К этому времени в доме сделалось тихо; пожар потушили, и всем только и осталось, что зализывать раны. Наверное, слуга думал, что от перенесенных страданий Айлантри просто уснет, а утром Рейнен Корвисс придумает, как дальше быть.

Весьма логичный ход мыслей.

Но совершенно неправильный.

Когда шаги за стеной затихли, Айлантри, шмыгая носом, сел в кровати, завернувшись в одеяло и придерживая его левой рукой. Немного посидел, дожидаясь, пока комната перестанет вращаться, а потом поднялся и поплелся к комоду, над которым висело зеркало для бритья.

Встал перед ним, напряженно вглядываясь в отражение. В комнате было очень темно, потому что небо заволокло тучами, сквозь которые едва пробивался лунный свет, – и, наверное, даже обладая кошачьим зрением он бы все равно ничего не разглядел. Но этого и не требовалось. Айлантри несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая колотящееся сердце. В младенчестве – еще до того, как мир вокруг начал расплываться и тускнеть, – он, как и все воронята, прошел испытание, о котором ничего не помнил. Ему уже не раз случалось задумываться, зачем вороны проверяли всех своих детей на наличие дара, которым было запрещено пользоваться. В обществе не принято было обсуждать эту тему, и самый тщательно завуалированный вопрос мог привести лишь к тому, что собеседник поворачивался спиной, не утруждая себя даже подобием любезности. Почему? Ну почему же? С годами, все больше отдаляясь от сородичей, Айлантри почти нащупал ответ. Почти…

Он хотел бы знать, что случилось с теми, кто это испытание провалил.

Тень в зеркале начала слабо светиться синим.

И лишь после этого Айлантри закрыл глаза.

* * *

Ночь выдалась бессонная.

Сандер в конце концов сделал то, о чем мечтал весь вечер: разыскал на палубе уголок, где и устроился с сиррингом в руках. Играть он даже не пытался – просто сидел, подтянув колени к груди, и смотрел в ночное небо, затянутое тучами.

Остальные вернулись, едва до них дошла весть о взрыве в доме старейшины. «Невеста ветра» почему-то не оповестила их об этой беде так, как всегда, и Сандер не понимал, что из этого следует. Впрочем, явно ничего хорошего.

Капитан пришел последним, глубокой ночью, и скрылся в своей каюте. Он никому не сказал, что делать и чего ждать, не объяснил, почему Эсме осталась в доме старейшины. Моряки, в недоумении переглянувшись, разбрелись по углам опустевшего корабля, чтобы подыскать для себя какое-нибудь занятие. Спать никому не хотелось, и от тревожного ожидания новых неприятностей все так и гудело внутри.

Когда небо на востоке сделалось чуточку светлее, Сандер встал, спрятал сирринг и потянулся, разминая затекшие конечности. Росмер только начинал просыпаться, и со стороны порта пока что не доносилось никаких звуков, не считая плеска прибрежных волн и поскрипывания натянутых канатов.

А потом, подойдя к фальшборту, он увидел на причале чью-то фигуру.

Человек – или магус? – кутался в бесформенную робу с капюшоном, полностью прятавшим его лицо; и еще он слегка пошатывался словно пьяный. Но что-то в его позе и в том, как он стоял, повернувшись к «Невесте ветра», говорило о целеустремленности и решительности. Сандер напрягся. Он мог лишь предполагать, какие новые угрозы подбросит им этот вороний город…

– Позови капитана, – проговорила фигура на причале – и в предрассветной тишине голос, хоть и негромкий, раздался отчетливо.

– Айлантри?.. – растерянно ответил Сандер. От изумления у него приоткрылся рот. – Как ты здесь… что ты тут делаешь?

– Позови капитана, – повторил молодой ворон. Он стоял, как теперь понял матрос, пряча руки под мышками. Сандер мучительно напряг память: неужели вчера ему показалось, что…

Ах да. Там ведь была Эсме.

Он взял себя в руки.

– Фрегат видит тебя, а это значит, что и капитан тоже видит, – сказал он, перегнувшись через фальшборт. – Он не хочет с тобой встречаться. У него… наверное, есть на то причина.

– Фрегат не может прочитать мои мысли, – ответил Айлантри, не двинувшись с места и не поднимая головы, так что капюшон по-прежнему скрывал его лицо – по крайней мере верхнюю половину. – Он не может понять, насколько важен вопрос, с которым я сюда пришел. Это, без преувеличения, вопрос жизни и смерти.

– Твоей? – спросил Сандер.

– Нашей. – Айлантри медленно поднял голову, и от увиденного Сандер попятился. Сделав пару шагов, он на кого-то налетел и почувствовал волну печного жара, а вместе с волной – тяжесть, словно окружающий его воздух вдруг сделался в сто раз плотней. Он отскочил, уступая капитану дорогу, а потом, когда Фейра спрыгнул на причал с середины трапа, поспешил следом. Ему хотелось убедиться, что увиденное – не плод его воображения.

Молодой ворон опять спрятал лицо. Он стоял, низко опустив голову и держа правую руку под мышкой. Сандер наконец-то разглядел, что на нем за странная хламида: мантия алхимика, очень старомодное одеяние, знакомое по театральным представлениям, которые уличные труппы давали в разных портах. По слухам, сами вороны уже давно приберегали эти штуки лишь для важных дней и церемоний.

Краем глаза Сандер заметил, как над фальшбортом выглядывают головы: немногочисленная команда «Невесты ветра» собралась, чтобы поглазеть на странный спектакль.

– Что-то еще случилось? – спросил Фейра усталым невыразительным голосом. Он выглядел осунувшимся и таким мрачным, что как будто потемнел лицом. Айлантри покачал головой и не ответил. Феникс продолжил: – Я должен попросить прощения за случившееся. Ты пострадал по моей вине.

Ворон тихонько рассмеялся и повел плечами, словно мантия жала ему:

– О, капитан, я хорошо разбираюсь в вопросах вины и ответственности. Не будем следовать этой дорогой – мы оба знаем все ее повороты наперед. Я не держу зла. Право слово, кто мог предугадать, что все так обернется? И никто не вынуждал меня ловить… всякие штуки. Я это сделал по собственной воле.

Его голос, как теперь заметил Сандер, звенел от напряжения. Да и болтливость – а матрос-музыкант успел заметить, что секретарь старейшины из молчунов, – говорила о сильном душевном волнении.