1918: Очерки истории русской Гражданской войны - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Зайцов cтр.№ 67

В таком же положении по отношению к Приволжскому фронту был и Муромский очаг. Ближайшим к нему пунктом, занятым чехами и частями Народной армии, была Сызрань – в 500 км от Арзамаса и в 600 км от Мурома.

Иначе говоря, очаги восстания были гораздо ближе к Москве, чем к тем фронтам, на главных направлениях к которым они были избраны. Несоответствие времени и места настолько бросается в глаза, что невольно возникает впечатление о том, что эти восстания были сорваны. Допустить, однако, возможность одновременного срыва восстаний в пяти разных пунктах, при этом удаленных друг от друга на 300 км по воздушной линии, все-таки трудно. Налицо было или невероятное легкомыслие руководителей, или полное непонимание ими ни целей, ни задач восстания. Это, конечно, и спасло большевиков наряду с крайним несовершенством самой техники восстаний…

Восстания правых эсеров – чистый авантюризм. В восстании левых эсеров многое еще неясно, как в смысле его цели, так и в той роли, которую в нем сыграли ВЧК и Муравьев…

В начале июля наши союзники приняли решение об интервенции в Сибири. Собственные контингенты, за исключением батальона англичан и батальона французов, они не предполагали, однако, двигать западнее Байкала. Вопрос, следовательно, сводился к тому, чтобы повернуть стремившихся на Дальний Восток чехов. Непосредственное решение этого вопроса, по-видимому, принадлежало французскому майору Гине. Далеко не полно оринтированный, Гине, должно быть, сам верил в непосредственную помощь союзных контингентов. Во всяком случае он эту уверенность совершенно открыто высказывал и, безусловно, чрезвычайно энергично поворачивал чехов из Сибири назад на Урал и Волгу. Хорошо осведомленный в мотивах действий чехов профессор Масарик ^[293] говорит: «Это именно майор Гине настаивал на удержании Волжского фронта в ожидании его поддержки воображаемой союзной армией, ожидаемой со стороны Вологды».

Еще более определенно подтверждает это и командир 1-го чешского полка Степанов (русский капитан), которым в середине июля представитель Французской военной миссии, майор Гине, был запрошен о возможности активной помощи со стороны союзников. «Дважды, – пишет Степанов, – совершенно официально я был заверен, что корпус японцев подходит к Чите, а во Владивосток прибыли и высаживаются три дивизии французов, англичан и американцев, по прибытии которых чехам будет дан заслуженный отдых» ^[294].

По соединении в Уфе вступивший в командование всеми чехами между Уралом и Волгой полковник Войцеховский (34-летний офицер нашего Генерального штаба) отдал малопонятный с точки зрения поставленной им себе цели приказ 8 июля. Действительно, приказ этот ^[295] делил всю 1-ю чешскую дивизию на две группы: Чечека и возглавляемую им непосредственно. На первую группу возлагалась задача по овладению Симбирском, на вторую – Екатеринбургом. По силе первая группа почти в полтора раза превышала вторую.

Направляя, таким образом, свои войска по двум расходящимся направлениям, он в то же время дальнейшей задачей обеим группам ставил Пермь ^[296] (!). Иначе говоря, он намечал движение обоих отрядов от района соединения (Златоуст) друг другу навстречу по эллипсу, большая ось которого (Симбирск – Екатеринбург) по воздушной линии составляла 850 км…

Если движение Екатеринбургской группы по железной дороге на Пермь вполне понятно, нельзя того же сказать о движении Симбирской группы. Единственный путь от Симбирска до Перми лежал вверх по Волге и Каме (не менее 1 тыс. км), мимо Казани и вдоль фронта 2-й советской армии на Каме…

Чрезвычайно любопытно, что приводящий этот поистине фантастический план капитан Степанов высказывает сомнения лишь в целесообразности распределения сил между обеими группами, а не в поставленной этим планом цели – Перми.

Итак, центр тяжести чешских усилий после соединения в Уфе переносится на северо-западное направление, на фронт р. Камы. На основном до этого Самарском направлении Войцеховский ограничивается лишь «обеспечением переправ на Волге в районе Сызрань – Батраки – Самара», т. е., попросту говоря, железнодорожного моста через Волгу у Батраков, так как других мостовых переправ через Волгу в этом районе не имелось.

Этим приказом, следовательно, намечалось в виде первого темпа операции эксцентрическое движение на Симбирск и Екатеринбург, т. е. два совершенно не связанных между собою ничем, кроме будущего соединения в Перми, отдельных «наступления».

После занятия Уфы произведенный в полковники лейтенант Чечек возглавил (в оперативном отношении) и Народную армию. Симбирская операция Чечеком была проведена путем концентрического движения чехов по железной дороге от Уфы и отряда Каппеля – западным берегом Волги от Сызрани.

Первыми двинулись чехи Степанова (два батальона с бронепоездом) ^[297], которые к 15 июля уже подошли, захватив Бугульму, по железной дороге на 200 км к Симбирску.

Только 17 июля от Сызрани двинулся и Каппель (два батальона пехоты, два эскадрона и три батареи – легкая, гаубичная и конная). Хотя по дороге от Сызрани на Симбирск, у Сенгилея, стоял двухтысячный отряд красных под командой Гая, Каппелю удалось его обойти, и 21 июля, пройдя в четыре дня около 140 км (35 км в сутки!), он с налета ворвался в Симбирск.

Несколько задержавшись восстановлением моста у Мелекеса, чешский отряд Степанова подошел к Симбирску с востока одновременно с Каппелем.

Легкость захвата Симбирска, являвшегося одной из трех переправ через Волгу, несомненно, была связана с той дезорганизацией, которая была вызвана выступлением Муравьева. Характерно ведь, что, например, в Казани 4-й губернский съезд Советов одобрил послание Муравьева и убийство Мирбаха ^[298].

Овладение Симбирском давало вторую переправу через Волгу и открывало второй прямой путь на Москву через Рязань.

Одновременно с этим обосновавшийся в Хвалынске отряд полковника Махина распространился к югу, захватив Вольск в 120 км от Саратова. От Вольска до Царицына оставалось лишь 400 км…

Второе наступление велось чехами на Екатеринбург. Главный удар наносился Войцеховским с юга, со стороны Челябинска, содействовало же ему наступление по железной дороге от Омска на Тюмень, где оно встретило довольно упорное сопротивление отошедшей из Сибири и пополненной уральскими рабочими группы Эйдемана на р. Пышме, между Тюменью и Камышловом.