1918: Очерки истории русской Гражданской войны - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Зайцов cтр.№ 33

Оставив, следовательно, к 1 мая 1918 г. на русском фронте лишь около 1/6 общего числа своих сил, германцы совершенно прекратили (до осени) дальнейшую переброску, тем более что эта 1/6 часть их сил состояла из худших (по большей части ландверных, т. е. третьеочередных) дивизий, к тому же совершенно обескровленных изъятием из них наиболее боеспособного элемента. Генерал Гофман указывает, что из дивизий русского фронта в 1918 г. германская Ставка извлекла не только все младшие возрастные сроки, но и практически всех обученных артиллеристов ^[134]. Германские дивизии восточного фронта после этого, конечно, сохранили лишь весьма условную боеспособность, а германские дивизии французского фронта получили развращенное условиями русского фронта пополнение, считавшее, что его снимают со спокойного фронта для посылки на убой во Францию.

Нельзя, конечно, отрицать того, что только переброска дивизий с русского фронта дала возможность немцам провести свои наступления в Пикардии (март), во Фландрии (апрель) и на р. Эн (конец мая). Большим вопросом, однако, является правильность абсолютного обескровления Восточного фронта за счет Западного. Не было ли при этом нарушено равновесие значения фронтов, заставившее немцев на свой Восточный фронт смотреть только через очки обстановки во Франции?

Общее число оккупационных австро-германских дивизий в России к 1 мая 1918 г., достигая 45 пехотных и 5 кавалерийских, распределялось так:

Таблица № 7. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ АВСТРО-ГЕРМАНСКОЙ ОККУПАЦИОННОЙ АРМИИ В РОССИИ И РУМЫНИИ ПО РАЙОНАМ на 1 мая 1918 г.

Из этой таблицы видно, что северный район оккупации (севернее р. Припяти), глубина продвижения в котором (Псков и Могилев) не превышала в среднем 200 км, поглощал около 40 % сил. В то же время оккупация Украины, в которой максимум продвижения австро-германцев достигал почти 900 км (Каменец-Подольск – ст. Миллерово на железной дороге Воронеж – Ростов), отвлекала лишь 60 % общего числа австро-германских дивизий. Протяжение фронтов обоих районов было одинаковым – около 800 км, если не считать Финляндии, где единственная германская дивизия постепенно сменялась организуемым Маннергеймом «шюцкором». К тому же северный район был оккупирован только германскими дивизиями, в то время как Украина была на треть оккупирована значительно менее боеспособными австрийцами. В среднем плотность оккупации (т. е. число дивизий на единицу площади) в северном районе, по площади втрое примерно меньшем Украины, превышала вдвое таковую же плотность оккупации Украины и Крыма. Оба района при этом были германской Ставкой разделены и на две разных сферы влияния. Северный район остался в подчинении «Ober-Ost», т. е. престарелого фельдмаршала принца Леопольда Баварского и его начальника штаба генерала Гофмана, а Украина была передана в ведение фельдмаршала фон Эйхгорна и генерала Гренера (германского военного министра после Зекса). Штаб первого перешел в Ковно, а второго – в Киев. Наконец, штаб австрийских, оккупировавших южную Украину войск обосновался в Одессе ^[135].

Линия поведения Центральных держав в оккупированных областях России не была последовательной и единой.

Экономически на первом месте стояла, конечно, оккупация Украины, но связанные с ее эксплуатацией надежды оказались на практике в значительной мере преувеличенными. Организация аппарата, предназначенного для выколачивания из Украины сырья, оказалась весьма несовершенной. В этом отношении совершенно сходятся сильно в это время расходившиеся по многим другим вопросам и Людендорф, и Гофман. Вот их свидетельства:

Все же, конечно, несмотря на сложившуюся обстановку на Украине и, несомненно, верно подмеченное Гофманом пассивное вначале сопротивление украинского селянства, все-таки от Украины австро-германцам удалось получить хотя бы то, без чего они, вероятно, не смогли бы продержаться в 1918 г. Людендорф в этом совершенно откровенно признается: «Сильно нуждавшаяся Австро-Венгрия горячо принялась за дело, и хотя она далеко не получила того, что граф Чернин ^[138] считал безусловно необходимым для нее еще в феврале, все же полученное Украины продовольствие в связи с оказанной нам ей помощью по крайней мере спасло от голода и Австрию, и ее армию. Этим хотя бы было сделано самое неотложное. Мы, однако, далеко не получили того, что было необходимо в смысле хлеба и фуража для оживления подорванных сил нашей родины. Все же Украина помогла и Германии. Летом 1918 г. она нам поставляла мясо. Лишь это дало возможность вообще продолжать наше, хотя и столь скудное, питание мясом и позволило воздержаться от дальнейшего уничтожения нашего скотоводства и скотоводства захваченных нами во время войны территорий. Армия получила значительное количество лошадей. Без них дальнейшее ведение войны стало бы невозможным. Если бы поставка для армии лошадей должна была и впредь выполняться Германией, это нанесло бы новый тяжелый удар нашему сельскому хозяйству. Наконец, мы получили от Украины и сырье всех видов.

Несмотря на все это, все же нам скоро пришлось похоронить надежду, что хлебные запасы Украины дадут нам в руки могучее средство улучшения наших взаимоотношений с нейтральными странами и дадут облегчение нашего экономического положения, столь важного нам для ведения нами войны» ^[139].