Ленин. Человек, который изменил всё - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Никонов cтр.№ 260

Полагаю, именно случай с Рожковым заставил Ленина 8 декабря продиктовать из Горок записку: «1. Политбюро заседает по четвергам от 11-ти и никак не позже 2-х. 2. Если остаются нерассмотренные вопросы, то они переносятся либо на пятницу, либо на понедельник на те же часы. 3. Повестка дня Политбюро должна быть разослана не позже, чем к 12-ти часам дня среды. К тому же сроку должны быть присланы материалы (в письменном виде) к повестке».

На следующий день Ленин попытался построить и Совнарком, продиктовав большое письмо Цюрупе – о порядке работы замов и Председателя СНК, прописав график их деятельности. «1. Время работы: 11–2, 6–9; вместе с предСНК в дни: понедельник и вторник, четверг и пятница». Ленин предлагал, чтобы три зама «“сидели” на определенной работе по два месяца, а потом ее меняли. (Это необходимо в интересах ознакомления всех замов со всем аппаратом в целом и в интересах достижения настоящего единства управления)… Так как работа улучшения и исправления всего аппарата гораздо важнее той работы председательствования и калякания с замнаркомами и наркомами, коя до сих пор занимала замов целиком, то необходимо установить и строго проводить, чтобы не менее двух часов в неделю каждый зам “опускался на дно”, посвящая личному изучению самые разнообразные, и верхние и нижние, части аппарата, самые неожиданные притом».

Затем Ленин сел писать конспект своего выступления на Х съезде Советов. 11 декабря Аллилуева записала в дневнике: «Никаких поручений не было. ВИ ни разу не звонил. Проверить, чтобы в кабинете было не меньше 14 градусов тепла»²⁵⁷³. Наутро ожидался приезд Ленина в Москву. Он вернулся из Горок утром 12 декабря. В полдень пришел в кабинет и до 2 часов беседовал с Рыковым, Каменевым и Цюрупой по поводу распределения их полномочий. Ни о чем не договорились. «После этого ушел домой, не дав никаких поручений на вечер. Вечером ВИ пришел в кабинет в 5 часов 30 минут, несколько минут говорил по телефону. От 6 часов до 6 часов 45 минут у ВИ был Ф. Э. Дзержинский, только что вернувшийся из Тифлиса. ВИ беседовал с ним по вопросу о конфликте в ЦК Грузинской компартии… Беседа с Дзержинским сильно взволновала ВИ»²⁵⁷⁴. Из общих соображений можно предположить, что Дзержинский одобрял линию Заккрайкома и самого Орджоникидзе, но проговорился об инциденте с мордобоем. Ленин просил Дзержинского вернуться в Грузию для дополнительного изучения ситуации.

После этого предсовнаркома просмотрел материал о работе торгпредства в Берлине и принял его главу Стомонякова. Тот, полагаю, передал письмо полпреда в Германии Крестинского, написанное еще 3 декабря в Берлине. Крестинский замечал, что «ряд товарищей, побывавших за границей, становятся сторонниками монополии (Цюрупа, Владимиров, Рыков, Аванесов)». Ленин переслал письмо Крестинского Троцкому с припиской: «Черкните поскорее, согласны ли; я буду воевать на пленуме за монополию. А Вы?». Троцкий согласился, добавив, что требуется гибкое регулирование внешней торговли, приспособленное к общим хозяйственным потребностям, чем мог бы заняться Госплан, на который он имел виды. В 20.15 Ленин покинул кабинет. Больше ему в нем работать не придется.

У Ленина 13 декабря было два приступа, когда паралич охватывал правые конечности. Похоже, это был второй инсульт (или он будет 16-го). Проведенное в 11 утра Кремером и Кожевниковым обследование показывало, что состояние заметно ухудшилось, хотя все объективные показатели были в норме. В истории болезни запись: «С большим трудом удалось уговорить ВИ не выступать ни в каких заседаниях и на время совершенно отказаться от работы. ВИ в конце концов на это согласился и сказал, что сегодня же начнет ликвидировать свои дела»²⁵⁷⁵. Согласился отправиться в Горки. Реально остался на 3 дня, которые провел в кремлевской квартире в суматошной активности.

После ухода врачей, около полудня Ленин вызвал Фотиеву «на квартиру и продиктовал три письма: Сталину – “Для пленума ЦК”; Фрумкину и Стомонякову – о монополии внешней торговли; Цюрупе, Рыкову и Каменеву – о порядке работы заместителей Председателя СНК и СТО»²⁵⁷⁶. В первом письме просил пленум отменить решение Политбюро относительно Рожкова. В послании Каменеву, Рыкову, Цюрупе прерывал затянувшиеся споры о распределении полномочий: «Ввиду обострения болезни я должен ликвидировать сейчас всякую политическую работу и возобновить свой отпуск. Поэтому наши разногласия с вами теряют практическое значение… К первым функциям (т. е. председательствование, контроль за правильностью формулировок и т. д.) больше подходит т. Каменев, тогда как функции чисто административные свойственны Цюрупе и Рыкову». Ленин намеревался вскоре вернуться к работе: «Прошу только иметь в виду, что я даю свое согласие на предложенное вами распределение не на три месяца (в отличие от вашего предложения), а впредь до моего возвращения к работе, если оно состоится ранее чем через три месяца».

Под фотиевским «письмом Фрумкину и Стомонякову» скрывалось на самом деле послание Троцкому (копия Фрумкину и Стомонякову): «Мне думается, что у нас с Вами получается максимальное согласие, и я думаю, что вопрос о Госплане в данной постановке исключает (или отодвигает) спор о том, нужны ли распорядительные права для Госплана. Во всяком случае, я бы очень просил Вас взять на себя на предстоящем пленуме защиту нашей общей точки зрения о безусловной необходимости сохранения и укрепления монополии внешней торговли. Так как предыдущий пленум принял в этом отношении решение, идущее целиком вразрез с монополией внешней торговли… в случае нашего поражения мы должны будем перенести вопрос на партийный съезд…»²⁵⁷⁷

В 12.30 к Старику зашел Сталин, беседовали «до 2 часов 35 минут». Это был последний их разговор. Считается, что говорили о Грузии и монополии внешней торговли. «Вечером, от 7 часов 30 минут до 8 часов 25 минут ВИ диктовал письмо Сталину о монополии внешней торговли. Письмо было разослано членам ЦК как материал к пленуму, назначенному на 18 декабря»²⁵⁷⁸. Там Ленин утверждал: «Вопрос состоит в том, будет ли наш НКВТ работать на пользу нэпманов или он будет работать на пользу пролетарского государства. Это такой коренной вопрос, из-за которого безусловно можно и должно побороться на партийном съезде». Основной запал был направлен против Бухарина, чьи рассуждения «о таможенной политике на практике означают не что иное, как полнейшую беззащитность русской промышленности и прикрытый самой легкой вуалью переход к системе свободной торговли»²⁵⁷⁹.

Четырнадцатого декабря Ленин пригласил Ярославского, который в тот момент был, помимо прочего, председателем комиссии СНК по ревизии деятельности торгпредств РСФСР за границей, чтобы поговорить о монополии внешней торговли. «Он тогда очень волновался, что вопрос этот не будет пересмотрен в желательном для Ленина смысле, то есть в смысле отмены предыдущего постановления пленума, и особенно волновался по поводу позиции Зиновьева, Каменева, Бухарина и Сокольникова… Ленин знал, что Сталин высказался уже в письме в Политбюро, что он за сохранение монополии. Он просил меня сговориться с тов. Троцким и вместе защищать вопрос на пленуме ЦК, а если понадобится, то и перенести на фракцию съезда Советов» ²⁵⁸⁰.

Ленин 15 декабря сначала продиктовал записку Троцкому: «Я считаю, что мы вполне сговорились. Прошу Вас заявить на пленуме о нашей солидарности. Надеюсь, пройдет наше решение, ибо часть голосовавших против в октябре теперь переходит частью или вполне не нашу сторону». А затем надиктовал добавление, где основная мысль: «Я убежден, что если нам грозит опасность провала, то гораздо выгоднее провалиться перед партсъездом и сейчас же обратиться к фракции съезда, чем провалиться после съезда»²⁵⁸¹.