– Можно нам пойти погулять, Нелл? – спросила Олив.
Я отвернулась от окна:
– Нет, придется сидеть здесь. Никто не должен знать, что мы вернулись.
– Из-за Альберта?
Я кивнула.
– Я тут задохнусь без свежего воздуха.
– Не задохнешься.
– Задохнусь. Кажется, я уже задыхаюсь, Нелл. У меня губы не посинели?
– Все в порядке с твоими губами.
– Что-то не верится.
– Подойди сюда, я открою окно.
– Отличная идея, Нелл. Это может спасти мне жизнь.
Я открыла раму, и мы высунулись на улицу, насколько могли.
– Уже лучше, – заявила Олив. – Кажется, я выживу.
– Тебе прямой путь в актрисы, – вздохнула я.
– Нет, мы с Эгги откроем магазин.
– Это какой же? – усмехнулась я.
– Хлебный. Мы с Эгги любим булочки.
– Ну в таком случае удачи вам.
– Зачем нам удача, у нас есть Боженька.
– Да, если Бог на твоей стороне, больше ничего и не нужно, – улыбнулась я.
Наконец вернулась миссис Бэкстер.
– Бесполезно, – объявила она, снимая пальто и вешая его на крючок за дверью. – Но, как сказала соцработница, примерно в это время очень многие уезжали из Лондона, так что отследить всех стало невозможно.
– И что же нам делать?
– Я поспрашиваю у соседей, вдруг кто-нибудь видел их, но, если и тут ничего не выйдет, боюсь, нам остается только ждать. Простите, милые мои.
– В любом случае, миссис Бэкстер, спасибо, что попытались.
– Утром я обойду соседей. Никогда нельзя знать наверняка, может, кто-нибудь что-то знает.
Мы уложили Олив пораньше. У нас был длинный день, и сестренка с ног валилась от усталости. Когда она заснула, мы с миссис Бэкстер уселись возле камина, и я попросила рассказать, как все случилось.
– Сперва был налет на доки, так что люди начали покидать квартиры еще до того, как зазвучала сирена. Все помогали друг другу. В тот день я, как никогда, гордилась лондонцами.
– А маму вы вообще не видели?
Миссис Бэкстер покачала головой.
– Все бежали к убежищам, в том числе и я. Вашу семью я, увы, не видела.
– Но вы думаете, что они выбрались?
– Надеюсь, что так. Это все, что я могу сказать.
Я помолчала, глядя на огонь.
– Как давно это случилось?
– Пожалуй, уже месяцев шесть назад, а власти только сейчас начали расчищать завалы.
«Так вот почему мама не отвечала на мои письма», – подумала я.
– Наверное, это было ужасно.
– В тот момент я просто не могла поверить в происходящее. Только потом пришло осознание. Мы все словно оцепенели. Люди стояли во дворе и смотрели на то, что осталось от их домов. Мы все потеряли. Тяжело было это осознавать.
– Мне так жаль, миссис Бэкстер.
– Мой муж потерял ногу и смог это пережить, вот и я переживу потерю дома.
– А что будет со мной и Олив? Где нам теперь жить?
– Я уже думала на эту тему, Нелл. Если вы останетесь здесь, вас либо отправят в приют, либо снова вышлют из города. Я сама уезжаю из Лондона. Не могу больше каждый день смотреть на руины родного дома. Слишком больно. Поживу у сестры в Истборне, пока не кончится война. Вам с Олив лучше бы поехать со мной.
– А ваша сестра не станет возражать?
– Нет, у нее там гостиница, так что места предостаточно. Правда, тебе придется найти работу, чтобы платить за себя и Олив, но зато там вы будете в безопасности. Сейчас бессмысленно отправляться на поиски вашей семьи. И потом, вы и так много пережили.
– Вы и половины не знаете, миссис Бэкстер.
– Давай-ка возьмем хлеба с маслом и по чашечке чаю, и ты мне расскажешь обо всем.
Вот так, за чаем и бутербродами, я пересказала миссис Бэкстер все, что случилось с нами после отъезда из Бермондси. Я рассказала ей о тете Бет и дяде Дилане и о том, как они были к нам добры, а потом об ужасной ферме Хэкеров и о том, как я убила Альберта.
– Я бы тоже его пришибла, скотину этакую, – ответила миссис Бэкстер.
– Я не нарочно. По крайней мере, мне так кажется.
– У тебя не было выбора, Нелл, ты спасала свою сестренку. Я считаю, это веская причина.
Потом я рассказала ей о безумной Клоде Прайс и о том, как нам пришлось уносить ноги из ее дома.
– Ничего себе, Нелл! – воскликнула миссис Бэкстер. – Я догадывалась, что вам пришлось тяжело, но чтоб настолько!
– Если бы я знала заранее, что нас ждет, ни за что бы не уехала из Бермондси. Но, знаете, даже при том, что с нами произошло столько всего ужасного, я не жалею, что мы все же согласились ехать. Думаю, мы обе выросли и изменились, как ни за что не смогли бы, останься мы дома. Раньше Олив была для меня просто младшей сестрой, а теперь она для меня лучшая подруга. Прежде я не понимала, какая она смелая. Временами мне казалось, что она старше и мудрее меня. Без нее я бы не справилась. Я так ею горжусь!
– Я не удивлена, Нелл. В этой малышке всегда было что-то особенное.
– Теперь я это поняла.
– Ваша мама с ума сошла бы от тревоги, если бы узнала. Она так радовалась тому, что вы хорошо устроились в доме священника, а потом что Олив нравится на ферме. Ты ей не рассказывала, как там плохо, верно?
– Не хотела, чтобы она беспокоилась.
– Ты столько пережила, Нелл, наконец добралась до дома и обнаружила, что его разбомбили… – Она покачала головой. – Бедняжка.
Миссис Бэкстер взяла кочергу и поворошила угли в камине. В комнату устремился теплый воздух.
– Как думаете, они живы?
– Нам остается только надеяться, уточки мои. Больше ничего.
– Как мама узнает, где мы, если вернется?
– Я сообщила миссис Райан о том, куда мы поедем.
– Ей можно доверять?
– Ее муж и сам хорош, да и сыновья – сущий кошмар. Она умеет держать язык за зубами. Ей всю жизнь приходилось хранить секреты. Если нужно будет, миссис Райан поклянется жизнью своей покойной матушки, что ничего не знает.
– А о папе ничего не слышно?
– Пока ничего, но, как говорится, отсутствие новостей – это уже хорошая новость.
– Надеюсь, что так.
– Нельзя терять присутствие духа, Нелл. Сейчас это наша главная задача.
– Значит, в Истборн? – вздохнула я.
– Свежий морской воздух пойдет нам всем на пользу.