Я делаю шаг назад в свою комнату. Есть еще кое-что… что-то, что сказал Эмерсон… Миранда сказала ему, что Риз пошла сюда, но она ищет не меня. Ищет Строчную.
– Нора? – Мое внимание возвращается к Эмерсону. – Риз что, считает, что виновата Нора? Она не имеет к этому никакого отношения!
– Очевидно, у моей сестры другое мнение.
Я тяжело сажусь на край кровати. У меня от всей этой чертовщины голова идет кругом. Мне нужно поговорить с Риз. Мне следовало сделать это еще несколько дней назад, как только Элеонора пропала. Мне надо было рассказать Риз про InstaКвест тем вечером. Надо было сказать хоть кому-то.
Вместо этого я повел себя как трус. Молчание и отрицание. Я надеялся, что если буду держать рот на замке, то смогу волшебным образом выбраться из этой передряги живым и невредимым. И похоже, расплачиваться за это приходится именно Норе.
Провожу рукой по волосам:
– Риз не стала бы… она ведь не может причинить кому-то физический вред, правда?
НОРА
Я не могу сидеть спокойно. Встаю со скамьи и быстро иду в сторону Фенмор-Холла. Я должна была вернуться туда сразу после интервью, а не останавливаться здесь, чтобы посмотреть на свой телефон. Я оставила очки в своей комнате, положив их в стол, с глаз долой. Без присмотра. Без охраны. Я даже не потрудилась запереть ящик!
Как можно поступать так опрометчиво? Надо было взять их с собой на допрос. Мне не следовало выпускать их из виду. Я могу только молиться, чтобы они все еще был на месте. Мне нужны эти очки. Возможно, это моя единственная надежда.
Только одно я знаю наверняка. Мэддокс изменил параметр расстояния, и он позволит мне взять вину на себя, если я не буду защищаться. Должно быть, у него была какая-то причина изменить его – какой-то мотив желать моей смерти. Я никогда не чувствовала себя в опасности, находясь рядом с ним, но, возможно, он сказал что-то Элеоноре… И раз у меня есть ее очки, это означает, что у меня есть доступ к истории их взаимодействия.
Я поднимаюсь по лестнице в Фенморе, хватаясь за перила и перепрыгивая через две ступеньки. Дверь моей комнаты слегка приоткрыта. Неужели я оставила ее так, спеша в кабинет доктора Карлайла? Не могу вспомнить, хоть убей.
Торопливо захлопываю за собой дверь, тяжело дыша после пробежки по кампусу. Бросаюсь к ящику стола и рывком открываю его. Вот они, там, где я их и оставила. Очки освещают ящик синим светодиодным светом.
– О, слава богу, – выдыхаю я, прижимая очки к глазам.
С возвращением, Л.!
Я отбрасываю приветственное уведомление и перехожу к опции истории, просматривая столбцы аватарок в поисках того безликого серого квадрата, который видела раньше.
М.
Ладони потеют, и я вытираю их о бедра. Что-то мне подсказывает, что неэтично заглядывать в переписку умершей девушки. Следует прекратить это немедленно.
Надо снять очки. Пойти прямо в кабинет доктора Карлайла, и пусть взрослые разберутся во всем сами. Но будут ли они меня слушать?
Сомневаюсь. Только не после того, как Мэддокс наврал им с три короба. Мне нужно идти к ним с чем-то более весомым, чем просто мои подозрения. Мне нужны доказательства.
Я дважды моргаю перед серой аватаркой, чтобы открыть переписку. На экране появляется их последний диалог.
ЛИЧНАЯ ПЕРЕПИСКА С М.
М.: Я не могу перестать думать о тебе.
Л.: Я знаю.
М.: Правда?
Л.: Я обычно оказываю такое действие на людей.
М.: Ха-ха, это так.
Л.: Я тоже не могу перестать думать о тебе.
М.: Никто не знает, так?
Л.: Сколько раз ты будешь спрашивать об этом?
М.: Элеонора…
Л.: Никто не знает! Я очень осторожна.
М.: А как же Риз?
Л.: Нет. Она понятия не имеет.
М.: Хорошо.
Л.: Но я хочу снова остаться с тобой наедине.
М.: Скоро.
Л.: До Фестиваля проектов, да? Мы ускользнем
куда-нибудь ненадолго?
М.: Нет, пока мы в кампусе. Нет.
Л.: Чего? Почему бы и нет?
М.: Мы уже это обсуждали!
Л.: С каких это пор ты стал нервничать?
М.: Мы не можем так рисковать. Камеры повсюду.
Л.: Прежде это никогда тебя не останавливало.
М.: Просто действуй по плану, ладно? Обещай мне.
Я не могу дышать. Это не переписка двух бывших, которые недавно расстались.
Я не могу перестать думать о тебе…
Я тоже не могу перестать думать о тебе…
Ну вот и ответ.
Мэддокс не расставался с Элеонорой. Конечно, нет. Я должна была догадаться. Но я все равно не понимаю, что именно они задумали. Зачем им понадобилось прятаться, когда все и так знали, что они вместе?
Все это не имеет смысла. Я хмурюсь, прокручиваю диалог вниз, скользя по нему взглядом. И вот я вижу их. Те слова, которые искала. Вот и все доказательства, которые мне нужны. Это действительно то, о чем я думаю, не так ли? Я не вырываю их из контекста? Я собираюсь перечитать их снова, но мой взгляд блокируется другим уведомлением.
Рядом находятся один или несколько пользователей InstaLove.
Взаимодействуйте, чтобы повысить свой рейтинг!
Раздается стук в дверь, решительный и настойчивый. Поспешно снимаю очки и замираю. Только бы это был не Мэддокс. Я молюсь, чтобы это был кто-то другой. Я не готова вывести его на чистую воду. Пока нет. До тех пор, пока я не выясню правду.
Глава 27
В темноте
МЭДДОКС
Это моя вина. Это моя вина. Это я во всем виноват. Слова эхом отдаются в моей голове, как будто капает вода из крана: кап, кап, кап. Их невозможно заглушить. Или игнорировать.
Почему я такой слабак? Я все сделал неправильно. Всё. А теперь Норе может грозить опасность, и все потому, что у меня не хватило мужества признать свои ошибки. Почему-то в голове звенит смех Элеоноры, называющей меня прозвищем, которым она наградила меня еще в раннем детстве. Смельчак. Смелость. Наконец-то я оценил весь юмор. Уж чего мне не хватает, так это смелости.
Надо было сказать доктору К. и Риз правду. Это из-за меня Элеонора упала. Я наконец дал ей отпор, отказался играть в ее игры, и она пошла на утес, чтобы выяснить со мной отношения. Но когда я сидел в директорском кабинете, я об этом не рассказал. Я прикинулся дурачком. Я врал как сумасшедший, слишком боясь последствий. Теперь Риз винит Нору, и для нее это совсем не игра. Судя по выражению лица ее брата, Риз жаждет крови, а Нора и понятия не имеет о том, какая опасность ей грозит.