— Какая подлость! Одобряю.
После чего продиктовала мне номер и отключилась.
С отчаянно бьющимся сердцем я позвонила Блейку.
— Алло? — ответил он своим тоном деревенского простака. На заднем плане слышалось множество других голосов.
— Привет. Это Анна. Я не вовремя?
— Анна! — Он заметно оживился. — Очень даже вовремя. Просто оттягиваюсь тут с компанией.
— Хорошо… — Язык у меня вдруг присох к гортани. Что мне сейчас сказать? Попросить дать отчет о жизни Каидана? Работает ли он? Все ли у него в порядке?
— Дай угадаю, — сказал Блейк. — Ты сейчас пьешь и звонишь.
У меня вырвался громкий смешок, и я прикрыла рот.
— У тебя там, похоже, что-то совсем безумное.
— Так и есть, — созналась я. У меня слегка закружилась голова, и я легла.
Несколько секунд Блейк молчал, а потом заметил:
— Его, между прочим, здесь нет.
— Знаю. — Он, наверное, только что прилетел в Лос-Анджелес. Я закусила губу, легла на бок и свернулась калачиком, не желая говорить слишком много. Беседуя с Блейком, я как бы становилась на одно деление ближе к Каю. — Просто чувствую…
— Понимаю, что ты чувствуешь, девочка. Будь спокойна. Всё хорошо. Всё прекрасно.
Тон Блейка звучал, как всегда, несколько легкомысленно, но его слова были серьезными.
На том конце раздался громкий женский смех; Блейк тоже засмеялся и, прикрыв трубку, что-то сказал осаждавшим его девушкам.
— Не буду тебя больше держать, Блейк. Слышу, что ты занят.
— Для тебя я свободен в любое время дня и ночи. Мы скоро увидимся?
В его голосе звучала искренняя надежда, и я улыбнулась.
— Надеюсь, что да. Присмотри за ним, хорошо?
— Присматриваю постоянно.
Мы разъединились, и окоченелость, которую я носила в себе весь день, отчасти меня отпустила.
Весна
Выпускной год
Глава двенадцатая
Весенние каникулы
На улице наконец-то снова потеплело. Я жила обычной жизнью, день за днем нетерпеливо ожидая вестей о следующем задании. С началом весенних каникул открылось кафе-мороженое, и я вернулась туда на работу. А в среду в середине моей смены дверь кафе распахнулась, и хозяйка, женщина средних лет, которая тоже работала в это время, громко вскрикнула. Ей было чего испугаться — на пороге стоял наголо обритый мужчина громадного роста в черной кожаной экипировке байкера.
— Папа!
Он кивнул, взглянул на хозяйку — та, схватившись за сердце, прислонилась к аппарату для приготовления мягкого мороженого, — и сказал:
— Извините, мисс, у нас чрезвычайные семейные обстоятельства, Анне придется на несколько дней уехать.
Хозяйка, не сводя с него глаз, молча кивнула, в серой ауре страха замелькал красный цвет.
— Пойдем, — отец схватил меня за руку, — это очень…
— Прошу прощения! — крикнула я хозяйке через плечо.
Машина, взятая напрокат, стояла на другой стороне улицы. Отец, как всегда, выбрал компактную модель, совершенно не подходящую для его могучего телосложения, и я не удержалась:
— Тебе бы «Харли».
— Его непросто взять, когда спешишь, — он открыл дверцу. — Залезай.
Я сделала, как было сказано, но когда мы оба уселись, отец не тронул машину с места, а лишь повернулся всем телом ко мне — что не без труда удалось на тесном сиденье, — нахмурился и погладил рукой бородку.
— В чем дело? — спросила я.
— Помнишь, под прошлый Новый год у Фарзуфа собирались американские повелители? — Мой пульс участился. — Так вот, подошел срок следующей встречи. Завтра вечером в Атланте. Только повелители из Соединенных Штатов.
У меня внутри всё похолодело.
— Я должна туда явиться?
— Ни в коем случае. Нельзя допустить, чтобы ты оказалась поблизости от Фарзуфа. Поэтому я уберу тебя из Атланты. Прямо сейчас. — Он постучал грубыми пальцами по рулю. — А им скажу, что отправил тебя в поездку по колледжам.
— А куда я поеду на самом деле?
— По всему треклятому шарику. — Он вынул из кармана сложенный в несколько раз листок. Я развернула его, прочла и поняла, что он не шутил. Три дня подряд мне предстояло летать из одного международного аэропорта в другой.
— В небесах, — объяснил отец, — безопаснее всего. Легионеры не рискуют подниматься на такую высоту, они держатся вблизи земной поверхности.
— У тебя, — забеспокоилась я, — не будет неприятностей из-за моего отсутствия?
— Нет, не волнуйся. Твой самолет через пять часов. Ступай домой, собери вещи, и пусть Патти отвезет тебя в аэропорт.
— А Каидан и Блейк приедут?
— Наверняка. — Отец постучал пальцем по моему виску. — Не отвлекайся, дочка, держи голову в игре.
Я обняла его, перегнувшись через крохотную консоль, и он поцеловал меня в лоб.
Пересадка в Лондоне была сравнительно длинной — целых два часа, даже больше. Поэтому из Франции, с предыдущей пересадки, я позвонила Марне — не забыв, разумеется, сначала осмотреть зал аэропорта и убедиться, что там нет шептунов.
— Алло? — услышала я голос Марны.
— Привет!
— Говори, у нас чисто. Он ушел на какой-то концерт.
— Вы сегодня работаете?
— Выходим прямо сейчас. А у тебя что?
Ничего не объясняя и не вдаваясь ни в какие детали, я сообщила, что лечу с пересадкой в Лондоне и пробуду пару часов в аэропорту. Марна страшно обрадовалась и сказала, что постарается выбраться, если успеет закончить с работой.
Когда я сошла с самолета, Марна уже поджидала меня в кафе, которое находилось прямо в аэропорту. Время близилось к полуночи, но народу все еще было много. Мы взяли себе по капучино и уселись за высокий столик.
— Джинджер не придет? — спросила я.
Марна натянуто улыбнулась и отпила чуть-чуть из своей чашки.
— Она еще работает. Ох и достанется мне от нее потом.
Мы сделали еще по глоточку горячего кофе.
— Не обижайся, милая, — сказала Марна, разглядывая меня, — но у тебя отчаянно измочаленный вид.
— Какой-какой?
Она хихикнула:
— Измотанный.
Ах да. Усталый. Я пыталась изучать в интернете британский сленг, но все равно в нем путалась.
— Ой, прости, не врубилась, — я уронила голову на стол. Марна засмеялась.