– Давай заново, – скомандовал Арни и уже изготовился напасть, как дверь потайной комнатки распахнулась, впустив клубы дыма.
Душа Сэндис рухнула от страха, но тотчас же воспарила от радости и счастья. Рон! Жив-здоров и невредим. Арни потому и решил занять ее борьбой – чтобы отвлечь от грустных мыслей.
Она поспешила в коридор, к нему навстречу. Застыла, заметив хмурое выражение его лица.
– Все плохо, да?
– Что? – Он осоловело уставился на нее, словно впервые видел. – Да. То есть нет.
Но слова эти никак не вязались с его поникшими плечами, с тоской, замутившей взгляд.
– Ты нашел работу?
– Ага. Через пару дней… Все будет… Все будет хорошо, – уныло и безнадежно пробормотал он, словно в забытьи.
На Сэндис внезапно повеяло холодом, и она обхватила себя руками.
– И с твоей мамой?
– Да… Думаю, и с моей мамой тоже. – Он болезненно скривился.
Он что-то недоговаривает, но почему? Почему он не хочет с ней поделиться? Неужели он потерял веру в людей?
– Это же прекрасно, Рон. – Она прикоснулась к его руке, сжала его пальцы и чуть не вскрикнула – они были холодны как лед. – Но что с тобой? Что случилось? Это ведь… – Сердце ее упало. – Тебе ведь не предложили грязную работу?
– Чистых работ не бывает.
Он вырвал руку из ее ладони и двинулся в комнату к расстеленным на полу матрасам. «Что это, – изумилась Сэндис, – бегство или усталость?»
А еще на нем новая куртка. Но лучше не спрашивать, откуда она взялась.
– Да на тебе лица нет, малыш. – Арни скрестил руки.
– Я устал, как собака, – отмахнулся Рон. – Я весь день бегал по городу.
Он с размаху уселся на матрас и схватился за голову.
– Мы оставили тебе поесть.
Сэндис взглядом спросила Арни, можно ли ей немного похозяйничать в его квартире, и Арни утвердительно кивнул. Сэндис подбежала к плите, вернулась и поставила перед Роном тарелку с цыпленком и картошкой.
– Спасибо, – выдохнул он, не глядя на нее.
Сэндис испуганно перебирала в уме события прошедшего дня. Может, это она его чем-то огорчила? Но нет… Когда утром Рон покидал квартиру Куртца, жизнь в нем била ключом.
«Он просто устал, – твердила она себе. – Устал, как собака. Он сам так сказал».
Это для нее день пролетел весело и незаметно, а Рону пришлось хлебнуть лиха. Ну ничего. Она его отблагодарит. Вот только сначала найдет Талбура, начнет новую жизнь, встанет на ноги и придумает, как раз и навсегда расстроить злокозненные планы Кайзена.
«Пусть у нас все получится, – взмолилась она. – Прошу. Я знаю, что не достойна Твоей милости, но, если у нас все получится, клянусь, я Тебя больше никогда не побеспокою».
– Завтра, Рон, – многозначительно напомнил Арни.
– Да, мы уйдем. – Рон кивнул, откусил кусочек цыпленка, прожевал, проглотил и, немного поколебавшись, добавил: – Сегодня я нашел прекрасное местечко, где можно спрятаться. Далековато, правда, отсюда. И освободится только завтра вечером.
– Ура! – вскричала Сэндис, надеясь вызвать на лице Рона улыбку.
Надеясь, что он поднимет ее на смех. Или пошлет к черту – не важно. Он был сам на себя не похож. «Но это, разумеется, из-за усталости». Он нырял за ней в канал, тащил ее на себе до самого дома. Бегал по Дрезбергу в поисках работы, чтобы она, Сэндис, не протянула ноги. А что она? Помахала шваброй да выучила пару-тройку приемов, как защитить себя.
Сэндис ощутила мучительные угрызения совести.
– Спасибо за все, что ты для меня делаешь, Рон, – тихо произнесла она. – Без тебя я бы пропала. Благодарю тебя от всего сердца.
Рон вздрогнул, схватился за щеку – должно быть, он ее прикусил.
– Да не за что, Сэндис. Я бы в любом случае тебе помог.
– Хм, – прочистил горло Арни, – уже поздно, так что я отправляюсь спать. Надеюсь, вы не разнесете мой дом по кирпичику, когда будете уходить, а?
– Спасибо вам! – обернулась к нему Сэндис.
Приветливо улыбнувшись ей, он ушел в квартиру и запер за собой дверь.
Сэндис, отгоняя дрему, хотя ее страшно клонило в сон, уселась на постель и спросила:
– Где ты сегодня побывал?
– Где только не побывал. И там и сям.
– Пить хочешь?
Рон лишь невнятно замычал с набитым ртом. Сэндис наполнила чашку водой из кувшинчика, который Арни предусмотрительно оставил в углу, и протянула ее Рону. Быстро пересказала все, что делала днем.
Покончив с ужином, Рон отставил тарелку, повалился навзничь и прикрыл глаза руками, чтобы защититься от света.
– Потушить лампу?
– Не надо, Сэндис.
Сэндис нахмурилась. Оглядела его вздымавшуюся грудь, широкие плечи, узкие бедра.
– Если хочешь помыться…
– Не сейчас.
Сэндис испуганно съежилась. «Нет, это не просто разбитость и вялость. Это что-то другое…»
– Прости меня, Рон.
– За что?
Он оторвал ладони от лица и недоуменно покосился на нее.
Сэндис подтянула колени к подбородку.
– За то, что свалилась на тебя как снег на голову. За то, что заварила всю эту кашу.
– Никакой ты не снег на голову, Сэндис, – вздохнул он, безжизненно свесив руки.
– Но ты такой… – Она облизала губы. – Такой… взвинченный.
– Ты тут ни при чем. – Он приподнялся на локтях. – Сэндис, ты просто чудо. Другие девчонки тебе и в подметки не годятся, поняла? Я не держу на тебя зла, но… Сегодня я выдохся.
Сэндис кивнула. На губах ее заиграла улыбка: он сказал – «чудо».
Потушив лампу, она прилегла на матрас и смотрела в потолок, пока глаза не привыкли к полутьме и она не стала различать очертания балок. Окон в комнатушке не было, лишь из-под двери, ведущей в квартиру Куртца, лился тоненький ручеек света.
Перекатившись на бок, она уставилась на Рона, хотя еле-еле различала во мраке его фигуру. От его разгоряченного тела шел жар. Он пах водорослями и дымом и, как ни странно, сигарами. Сэндис с наслаждением вдохнула. Этот запах пришелся ей по вкусу. Такой знакомый. И такой мужской.
Рон приподнялся, стянул куртку и забросил ее в темноту. Лег и вздохнул.
– Все наладится, Рон. – Протянув руку, она потрепала рукав его рубашки. – Мы отыщем Талбура, и жизнь снова пойдет своим чередом. Мы поможем твоей маме. Я костьми лягу, чтобы все уладить, Рон, обещаю.
Рон скривился.
– Ты ничего не должна мне, Сэндис.