«Три дня».
Рон отшатнулся от листка, точно обжегшись.
– Вы отдаете мне Сэндис – и вызволяете из тюрьмы свою мать. – Мужчина спрятал листок обратно в ящик.
Рон схватился за голову. Игры кончились. Пора действовать. Правая рука его скользнула в карман.
Амаринт.
Время пришло. Он продаст артефакт. Выхода нет… С другой стороны, если он продаст амаринт, оккультники никуда не денутся. Они будут гнаться за ним по пятам. За ним. За Сэндис. За его матерью. Вправе ли он обречь ее на прозябание в нищете и убожестве среди бандитов и злодеев? Недалеко от Кайзена, его прихвостней и вассалов, которые в любую минуту могут убить ее?
Но если он выдаст им Сэндис, все вернется на круги своя. Никаких погонь. Никакого страха.
Рон внутренне съежился: ослепительная улыбка Сэндис пронеслась у него перед глазами.
Мужчина постучал сигарой о край пепельницы.
– Пятнадцать тысяч и документы, разрешающие покинуть Колинград. Вам и вашей матери.
Рон забыл, как дышать.
«Документы. Разрешающие покинуть Колинград».
Вот так козырь в рукаве приберег для него заказчик! На черном рынке за эмиграционные бумаги запрашивали баснословную цену. Один комплект документов мог бы обеспечить Рону безбедное существование на всю оставшуюся жизнь, реши он его продать. Да, вылезти из этого болота, Колинграда, было чертовски трудно. Люди годами горбатились, лишь бы перебраться на ту сторону этих злосчастных гор.
Заказчик даже не догадывался, как страстно Рон мечтал об эмиграции. Да за выездные документы он отдал бы все, что угодно.
Он медленно развернулся. Облизал пересохшие губы.
– Можно подумать, вы в состоянии достать подобные бумаги, – просипел Рон внезапно севшим голосом.
– Это возможно, – заверил его мужчина и с достоинством выпрямился на стуле. – Верьте мне, Энгел, я слов на ветер не бросаю. Однако награду вы получите только после того, как доставите вассала. Так что не надейтесь переправиться с нею в Годобию и улизнуть от нас.
Сердце Рона ухнуло вниз. Ноги обмякли. Руки задрожали. Выездные документы для него и мамы. Пятнадцать тысяч… Да этих денег с лихвой хватит, чтобы вызволить маму из тюрьмы, убраться вдвоем подальше из страны и начать на юге новую жизнь. Жизнь с чистого листа: без оголтелой суеты и едкого дыма, без гложущих воспоминаний о том, что самый могущественный человек Колинграда бросил их на произвол судьбы.
«Вот только Сэндис…»
«Если ты меня продырявишь, Кайзен тебя по головке не погладит».
«Ее слова. Кайзен ее не обидит, верно? Он просто хочет вернуть Ирета и Сэндис. Потому что Сэндис невероятно сильная. Твердыня Господня, да она сама призвала в свое тело Ирета! Она очень ценный вассал. За нее дают целых пятнадцать тысяч и два комплекта выездных документов. У Кайзена она всегда будет одета и накормлена. Ей больше не придется скитаться и прятаться. А этот Колосос, о котором она столько твердила… Ангелик счел это невозможным. А уж ему ли не знать, что возможно, а что нет. Если имя „Колосос“ оставило его равнодушным, значит, беспокоиться не о чем. Наверное…»
Мужчина за столом почесал нос.
– Ваша драгоценная матушка окажется…
– Заткнись! – завопил Рон и судорожно сжал кулаки.
«Сэндис… Ее улыбка, шелковистая кожа, эти ее вечные „Спасибо, Рон!“…»
Но он-то свое дело сделал, разве нет? Сэндис не в чем его упрекнуть, а вот маме… Маме, которая угодила из-за него за решетку… Ей он задолжал немерено. Если он будет сидеть сложа руки, она умрет. Его мама, которая всегда была рядом, верила в него и поддерживала, умрет! Он должен спасти ее. Иного выхода нет…
Мысли его беспорядочно метались, ища какой-нибудь другой выход, и не находили. Головоломка не складывалась. Числа не сходились. Даже если им каким-то чудом – сегодня – удастся отыскать Талбура Гвенвига, кто знает, окажется ли он богат и согласится ли одолжить Рону денег. Что же до амаринта… Ну, найдет он достойного покупателя, ну, убедит его в том, что амаринт – настоящее сокровище, а дальше? Времени, чтобы перевести деньги со счета на счет и снять их, у него уже не останется. Да если и останется – что толку? Они завязнут в этом жутком городе, словно в трясине. Рон окажется без работы, а за ними, словно тень, будет следовать Эрнст Ренад, жаждущий мести.
Разжав пальцы, что стискивали амаринт, Рон шагнул вперед, поднес к глазам свернутую бумагу, прочитал небрежно накорябанный адрес. Он знает, где это. В паре километров от переулка, где Сэндис испепелила полдюжины оккультников.
«Сэндис опасна… Ей нельзя свободно разгуливать по улицам, пока на ее спине красуются магические знаки. Решение очевидно… Рано или поздно ее схватят либо оккультники, либо „алые“, либо церковники. Возможно, ей стоит вернуться назад, в подземное логово Кайзена. Для ее же блага».
– Энгел, – нетерпеливо и резко одернул его мужчина.
Рон скомкал в кулаке листок бумаги. С хрустом заскрежетал зубами. Тяжело вздохнул и посмотрел мужчине прямо в глаза.
– Ее не тронут?
Мужчина лишь кивнул в ответ.
– Я сделаю это.
20
– Ударь меня в предплечье – да, именно так, а теперь выверни кисть и схвати меня.
Прижавшись спиной к полкам, Сэндис стояла в потайной комнатке просторной квартиры Арни Куртца. Арни, вытянув руки, застыл перед ней в напряженной позе, словно минуту назад хотел придушить, но затем передумал. Сэндис глядела на него и представляла Кайзена: его длинные и бледные, скрюченные, как у паука, пальцы, его набухшие, полуприкрытые рукавом плаща вены.
«Я тебя одолею».
Она вскинула руку, отвела ее в сторону, обманным движением выбросила вперед и сжала кисть Арни.
– Умничка. Теперь опусти мою руку и ударь меня так, как я тебе только что показывал. Сюда. – Арни ткнул себя в ключицу.
Сэндис положила руку Арни себе на бедро и ударила его в шею ребром ладони. Но не сильно: Арни был ей не враг.
Увернувшись, Арни криво ухмыльнулся.
– Ну да, как-то так. Только в двадцать раз быстрее и в пятьдесят раз сильнее.
– Я не хотела причинить вам боль, – застенчиво улыбнулась Сэндис.
– Ха-ха! – зашелся от смеха мастер суграта. – Да ты бы и не смогла, даже если бы захотела, солнышко.
– Как скажете. – Сэндис не стала ему возражать, а сжала кулаки и приняла боевую стойку. – Еще разок?
Арни кинулся на нее, и Сэндис, повторяя все, чему он ее обучил, отбросила его руку и осторожно ударила в шею. Ухмыльнулась. Похоже, суграт и впрямь может ей пригодиться. Рон запаздывал, и Куртц, когда она навела чистоту в квартире и помогла приготовить обед, предложил научить ее парочке приемов самозащиты.