Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене - читать онлайн книгу. Автор: Безбашенный cтр.№ 47

— Не мог, конечно. Но тогда глупец — твой хозяин. Ну, я не хочу сказать, что он глупец во всём, пойми меня правильно. В этом случае не ты бы служил ему, а он тебе. Он неглуп, раз выбился в большие люди, но он не подумал или не сумел разузнать получше о Египте, а это нужно было сделать заранее. Надо же знать страну, с которой ты хочешь выгодно торговать! У Птолемеев всё схвачено, и все прибыльные дела они цепко держат в своих загребущих руках! Только очень ценные товары есть смысл везти в Египет, чтобы сделать на них хорошую прибыль!

— И что же возишь сюда ты, почтеннейший?

— Что вожу? Вообще-то это не твоё дело, варвар! Хотя… гм… Ладно, в общих чертах — ради наглядного примера. Я вожу в Египет ценнейшие снадобья из очень далёкой страны. Откуда именно — не твоё дело, да и сам я, если честно, тоже знаю об этом не всё, а только то, что мне и полагается знать по мнению моего нанимателя. Большие дела любят большую тайну, и мой хозяин, как и твой тебе, платит мне за мою исправную службу, а не за излишнее любопытство. Так вот, одно из этих снадобий — бодрящее. Оно придаёт сил, избавляет от усталости и даже притупляет голод. Само по себе оно ни от чего не лечит, но если дать его больному, ему станет лучше, и самые обычные лекарства, которые ему дают для его излечения, помогут ему быстрее и надёжнее. Разве это не ценное снадобье? Тебе следует знать, варвар, что в этой стране врачеванием больных занимаются жрецы. Это не тайна, об этом ты услышишь здесь от любого. Богатые люди тоже болеют, как и бедные, но они хотят выздороветь побыстрее и страдать при этом поменьше, и у них есть деньги, чтобы хорошо заплатить за это. Поэтому и жрецы платят за него щедро — ведь больше им его взять неоткуда, а расходы они всё равно покроют, повысив плату за лечение богатых. Вот какой товар всегда будет обогащать того, кто возит его сюда!

— Это точно! Увы, кто же продаст мне такой товар, которым с выгодой торгует сам! Жаль, не влезть мне в такое дело!

— Вот теперь — молодец, правильно понимаешь! В такое дело никто чужака не пустит, даже не мечтай! Свои такие дела нужно находить и заводить — такие, чтоб никто другой кроме тебя больше ими не занимался и даже не знал о них ничего толком.

— Увы, и тут ты прав, почтеннейший. Но ты, кажется, говорил мне не об одном снадобье, а о нескольких?

— О двух. Второе тоже откуда-то издалека. Тоже бодрит, но слабее, чем первое. Ценность его в другом. Слыхал ли ты о том, как египтяне погребают своих покойников?

— Ну, они как-то высушивают их, чтобы не гнили. Забыл, как это называется… Бал… Гм… Нет, забыл…

— Бальзамируют. Там у них очень сложно, я и сам всего не знаю. И в какой-то соли много дней тело вымачивают — не в обычной, а в какой-то особенной, и благовонной смолой какой-то заливают, состав которой хранят в строгой тайне, но это тоже ещё не всё. Даже правильно обработанное и полностью высохшее тело мертвеца — египтяне называют его мумией — может всё равно не сохраниться, если до него доберётся обыкновенная моль! Ведь портит же она вяленую рыбу? Тут то же самое! А моё снадобье защищает мумию от моли, и без него не обойтись!

— Совсем не обойтись? Как же так, почтеннейший? Разве мало известно средств от моли? Даже я могу назвать тебе не одно, но какой смысл, если ты и без меня знаешь их достаточно? Наверняка много способов знают и египтяне.

— Много, но каких? Есть цветы, которые её отпугивают, но они сохнут, если их не поливать. А кто будет делать это в наглухо замурованной гробнице? Есть такой плод — цитрон, корка которого тоже отпугивает моль своим ароматом. Его и в самом Египте уже давно выращивают, и для защиты шерстяной ткани нет средства лучше, но — ненадолго! Корка высыхает и теряет свои свойства, и её надо заменять новой. А гробница замурована раз и навсегда. Мумия должна сохраняться неповреждённой века и тысячелетия, и для неё нужно такое средство, которое сохраняет свои свойства в сухом виде. Именно таково моё снадобье, и другого такого нет. Поэтому жрецы и платят за него такие деньги!

— А какие, почтеннейший?

— Зачем тебе это, варвар? Хотя — ладно, это ведь не главная тайна. Кто пожелает узнать — тот рано или поздно узнает. В общем, за мешок сухой травы для бальзамирования мне дают полтора его веса золотом.

— Ого! За траву?!

— Ну, это не так много, как ты себе вообразил, она ведь очень сухая и лёгкая. И под ногами ты её где угодно не нарвёшь, даже не мечтай! Это ведь очень особенная трава. Я же сказал, что она из какой-то очень далёкой страны, которую мне знать не положено.

— Пускай даже и так — ведь хотя бы пятую часть таланта-то он весит! Так, одна пятая — это две десятых. Полтора от этого — три десятых, — я изобразил недюжинные для варвара мозговые усилия при подсчёте в уме, дабы не выбиваться из образа. — Три десятых таланта золота за свой мешок — очень даже неплохо!

— Чудак ты, варвар! Ты думаешь, я везу всего только один мешок? Я везу их полсотни! Вес мешка немного меньше, чем ты прикинул, но близко к этому. Двенадцать талантов золота я получу за эту часть своего груза. То-то, варвар! Вот что значит знать страну и рынок!

— Ну и дела у тебя, почтеннейший! И это только часть твоего груза?!

— Ты забыл о первом снадобье, которое бодрит и помогает лекарствам одолеть болезнь. За него дают два веса золота, а везу я его аж двадцать мешков того же примерно веса. Это ещё больше шести талантов золота. Ну и ещё кое-что по мелочи привёз, вроде пурпурной ткани, за которую тоже дают немало.

— Хорошие у тебя «мелочи», почтеннейший!

— Это разве у меня? Это всё у моего хозяина! Его товар, его воля и его прибыль — моими руками! Если бы у меня… Хотя — платит-то он мне хорошо, на безбедную жизнь хватает. Но его прибыли… Это да, мне бы самому такие дела! Но боги не посылают таких прибыльных дел мне!

Мы выпили за то, чтобы боги послали финикийцу ничуть не худшие дела, чем у его нанимателя, потом — за такую же удачу и для нас. Собственно, я уже знал то, ради чего подсел к нему, но теперь следовало замаскировать успешную разведку переводом стрелок на какую-нибудь совсем другую тему.

— А на чём тут ещё можно хорошо заработать? — рассуждал я вслух. — На твоих снадобьях крепко сидит твой хозяин, а на испанском олове — мой. На пурпуре тоже свои хозяева сидят, да и не делают его у нас в Гадесе. Ты же сам говоришь, что нужно что-то очень ценное. Самоцветы? Но я слыхал, что их сюда возят и из Африки, и из Индии.

— И они лучше ваших, испанских, — добавил финикиец, тоже проникшийся моей непростой задачей. — Погоди-ка, варвар! Я слыхал ещё, что из Испании привозят какую-то чёрную бронзу, которая страшно дорогая. Привозят очень редко и мало и, кажется, как раз из Гадеса. Птолемеи закупают её всю полностью и с очень большой выгодой перепродают храмам. На твоём месте я бы подумал над способом доставки её сюда мимо Александрии и поинтересовался бы её ценой здесь.

— И у кого её можно узнать?

— Мне предлагали за неё десятикратный вес золота. Не твоё дело, кто именно, но если бы ты нашёл её и доставил в Египет, минуя александрийские таможни, я бы дал тебе за неё восьмикратный. Добудь её для себя хотя бы за шестикратный, и мы с тобой будем в одинаковой прибыли. Сумеешь раздобыть её дешевле — тебе достанется больше. Подумай над этим, варвар! Я слыхал, что она и самим её плавильщикам обходится очень недёшево, но ведь не настолько же!