Тайны моей сестры - читать онлайн книгу. Автор: Нуала Эллвуд cтр.№ 49

Он щелкает пальцами, и я вздрагиваю.

Я отхожу от кассы и направляюсь к газетной стойке. Взяв выпуск The Times, я смотрю на фотографию на первой полосе: на опаленном поле лежит гора мешков для трупов. У меня скручивает живот, и я роняю газету на пол. Меня сейчас вырвет.

– С вас 27.36 фунтов, дорогуша, – говорит продавец, когда я нагибаюсь за газетой. – Газету тоже возьмете?

– Нет, – отвечаю я, кладя газету обратно на полку и возвращаясь к кассе. Схватив пакеты, я сую продавцу ворох двадцатифунтовых купюр – все содержимое моего кошелька.

– Постойте, милая, тут слишком много, – говорит он. – Возьмите сдачу.

Но я уже на улице. Держась за живот, забегаю за пиццерию, и меня рвет. Чтобы не упасть, я опираюсь рукой на стену и стою так несколько минут, пытаясь отдышаться. Затем, вытерев рот, возвращаюсь на тротуар. Мне надо скорее домой. Подальше от продавца, газет и крутящейся в голове песни «Битлз». Приду домой и налью себе маленький бокальчик вина, сразу станет лучше. Смогу мыслить ясно.

Два часа спустя я пьяная. Закрыв глаза, я лежу на диване и слушаю, как в воздухе дрожит голос Пола Маккартни.

Только один бокал, сказала я себе, но первый бокал я как-то не заметила и поэтому налила второй. Он помог мне согреться и немного притупил боль, но этого все равно было мало, и, наливая третий, я вспомнила, что у меня есть пластинка Кейт. Она должны быть где-то здесь, думала я, просматривая потрепанные конверты. Вот она – двенадцатидюймовая пластинка с «Эй, Джуд» «Битлз», на обратной стороне которой черным фломастером написано ее имя: Кейт Марта Рафтер. Вытащив пластинку из конверта и обтерев о рукав, я ставлю ее на древний граммофон и вдруг ощущаю присутствие сестры. В гостиной танцуют две маленькие девочки.

Лежа на диване и прокручивая в голове песню, я пытаюсь представить ее лицо, но вижу только проклятый похоронный мешок.

– Эй, ты, – пою я призракам в комнате. – Тра-тра-та-та.

Мои веки медленно тяжелеют, и все погружается во мрак.

Я просыпаюсь от громкого стука. Сажусь и прислушиваюсь. Звук глухих тяжелых шагов и тихий, приглушенный голос, зовущий меня по имени. Я пытаюсь встать, но не могу пошевелиться. Сердце колотится, и я не могу сделать вдох.

Шаги приближаются.

– Кейт? – шепчу я. – Это ты?

Я пытаюсь подняться с дивана, но ноги такие тяжелые, что я едва могу пошевелиться.

– Черт подери!

Я поднимаю глаза и вижу его. Она стоит в дверях, лицо чернее тучи.

– Салли, зачем ты это сделала? – говорит он, заходя внутрь. – Ты же знаешь, что это не поможет.

– Все нормально, – отвечаю я, шлепаясь обратно на диван. – Не начинай.

– Господи, – говорит он, поднимая с пола бутылку. – Три бутылки вина за раз? Что же ты с собой творишь?

Поставив бутылки на стол, он подходит ко мне и садится на подлокотник дивана.

– Выпивка ее не вернет, – говорит он, взяв пустой стакан у меня из рук.

– Знаю, – отвечаю я.

– На самом деле ты так только делаешь хуже, – продолжает он.

Я зарываюсь головой в подушку, чтобы не слышать его занудный голос, но не помогает.

– Чтобы с этим справиться, тебе нужно мыслить ясно, Салли, – говорит он. – Чтобы полностью осознать, что она умерла.

В этот момент я кое-что вспоминаю. Один из заголовков из утренней газеты.

– Ты ошибаешься, – говорю я, поднимая голову с подушки. – Насчет Кейт. Она не умерла.

– Ох, Салли, что ты несешь? – вздыхает он.

– Я видела газеты в магазине, – говорю я, поднимая палец вверх. – И там написано «пропала без вести» – она пропала, а не умерла. Говорю тебе, объявится через пару дней, целая и невредимая. – Я громко смеюсь.

Он мотает головой, вид у него при этом такой самодовольный, что мне хочется ему врезать.

– Что? Чего головой трясешь?

– Салли, послушай, – говорит он. – Только что звонили из Министерства обороны. Сказали, что Кейт оставила наши контакты как своих ближайших родственников. Салли, все подтвердилось. Твоя сестра не пропала без вести, милая, она мертва. Они отправляют нам ее вещи.

Я встаю с дивана, пытаясь за что-то схватиться, за что угодно, лишь бы не упасть.

– Но в газетах пишут… – начинаю я. – Там написано «пропала без вести». Зачем им так писать, если это неправда?

– Мне жаль. Салли.

Комнату заполняет ее лицо; в голове у меня крутятся слова проклятой песни, и все вокруг вдруг плывет. Эй, ты. Я вытягиваю вперед руку, чтобы за что-то ухватиться, но не успеваю и падаю, ударяясь головой о край кофейного столика.

30

«Что я здесь делаю?» – думаю я, сидя на стерильно белой койке. Через просвет в тонкой зеленой занавеске я вижу спешащие куда-то ноги, но у моей палаты никто не останавливается. Почему никто не подходит?

В больнице меня умыли, наложили на голову швы и подключили к сердцу монитор. Пол остался ждать в приемном покое, пока меня повезли в реанимацию. Я вздохнула с облегчением. Он без конца спрашивал, как я себя чувствую. Что он хотел услышать? Спасибо, великолепно. Вне себя от радости. Моя сестра умерла, и все чудесно.

Чем больше проносящихся мимо ног я вижу под занавеской, тем более одиноко мне становится. Все, кого я люблю, меня покинули: дочь, сестра. Я скучаю даже по маме, старой ворчливой корове.

Я тоже должна быть мертва, думаю я, прикасаясь рукой к неровным швам, рассекающим лоб, словно рельсы. Мне незачем больше жить.

Незачем.

Занавеска отодвигается, и в палату с обеспокоенной улыбкой входит Пол. Я закашливаюсь. Одним своим присутствием он словно выкачивает из помещения весь кислород. Так вот что происходит, когда умирает любовь? Люди просто опустошают друг друга до изнеможения. Я Пола точно опустошаю. Разглядывая его лицо, пока он задергивает занавеску и идет к койке, я вижу, что он изнурен.

– Я не могу перестать себя винить, – говорит он. – Зачем только я ушел? Надо было остаться с тобой. Прости меня.

– Ты не виноват, – отвечаю я. – Я теперь взрослая девочка.

Голова у меня раскалывается, и мне больно говорить. Я наблюдаю, как он пододвигает к кровати стул и садится. Закатав рукава, он расчесывает свои руки. Я смотрю на серебристые шрамы и вспоминаю ту ночь. Как он пытается вырвать бутылку у меня из рук, и вдруг раздается звук битого стекла. Заметив, куда я смотрю, он перестает чесаться.

– Прости, – шепчу я. – Прости меня, Пол.

С той ночи между нами все изменилось. Теперь мы спим отдельно. Вместе не едим. Пол проводит все больше и больше времени на работе. Мы словно чужие люди, каким-то случайным образом поселившиеся в одном доме.

– Не будем сейчас об этом, – ласково говорит он. – Ты сама не знала, что творишь.