Дом падших ангелов - читать онлайн книгу. Автор: Луис Альберто Урреа cтр.№ 64

– Помнишь попугая?

Это случилось много-много лет назад. Старший Ангел уже полгода как был обладателем грин-карты и уже смертельно устал. Быть американцем – это как будто тебя регулярно мордуют до изнеможения. Раньше он о таком только слышал, а теперь испытал на собственной шкуре. Эти люди вкалывают сутки напролет. Как сумасшедшие. Они обедают на ходу, прямо в машине, у них не бывает сиесты. Даже в церковь они заезжают на машинах. И в кинотеатры. Из-за них ему неловко быть мексиканцем. Предательская мысль коварно проникала в сознание. Он не понимал, что с собой делать. Смущало вообще все. Его чистые и старомодные брюки. Расслабленная и совсем не героическая осанка, не как у гордо марширующих, будто на плацу, гринго. Он чересчур низко и задумчиво опускал голову. Носил белые носки.

Внутри он постепенно седел. Скукоживался, как вареное мясо в кастрюле. Не находил в себе внутренней энергии и пристрастился к черному кофе. Пока не появилась изжога и желудок не вывернуло тошнотворным фонтаном прямо на ходу. Впрочем, он никогда не ходил. Он носился, петляя в табуне автомобилей, по бесконечным лентам калифорнийских хайвеев, матерясь и непрерывно куря. Вот еще один грех – «Пэлл-Мэлл». По примеру отца. Но в ритме заводского конвейера. Затягивался быстро, прикуривая следующую от еще теплящегося кончика предыдущей. Он даже сигареты старался держать по-американски, зажав между большим пальцем и средним. Видел, что Эстиб Маккуин^[276] в кино делал именно так. И средним – «фак ю» – пальцем выстреливал окурок.

И отца он стеснялся. Чертов латинос. Изображает из себя выдающегося пианиста в шоу Эда Салливана. Переехал в пригород для белых к северу от границы. И соседи у него сплошь Уолли да Ральф, да Джинни с Флойдом. Их белые рожи наверняка багровеют всякий раз, как Ангел туда приезжает. Это уж как пить дать. Отец женился на тетке из Индианы по имени Бетти, господи боже. И еще этот младший братик. Раскатывает по пыльным пустырям на своем «стингрее», скачет на нем через кучи картонных коробок – тоже мне лихач-жиртрест. Еще и имя его спер.

А теперь новая напасть. Раз в месяц мать снисходила до того, чтобы пересечь границу ради регулярной инспекции жизни своих отпрысков. Ангелу приходилось ездить туда на своем «рамблере» и забирать ее. Он старший – это его работа. Но он и мать… Сложно все. Он ненавидел эти поездки. И Тихуана ему разонравилась. Тут все так по-дурацки. Mama America. Кто, кроме мексиканцев, станет называть девочку Америкой?

Его чертов папаша вбил себе в башку, что Младший Ангел слишком американец. Так обамериканился, что для спасения души ему нужны регулярные инъекции Мексики. Поэтому Старший Ангел должен был сначала тащиться на север в Клермонт забирать деточку. Двойное дерьмо. Целый час по I-5, ведущей в никуда. Пацан почему-то решил, что старший брат любит каждый раз останавливаться у «Винчеллс Донатс» и покупать ему пончики с шоколадом. Вообще-то нет, хотелось ему сказать. Но он вспоминал те многочисленные субботы, когда наблюдал со стороны одинокую жизнь этого мальчишки в выдуманном мире телешоу и комиксов.

Через день-другой приезжал отец, забрать Младшего Ангела. Но Старшего Ангела ему было не надуть. Он слишком хорошо знал своего отца. Старик приезжал каждый месяц, чтобы еще раз попытаться подкатиться к матери. Поверить не мог, что его отвергли. Не мог смириться с мыслью, что больше не залезет к ней под юбку когда пожелает, не насладится тем, чем когда-то мог наслаждаться в любой момент. И, к чести ее надо сказать, мать либо скрывалась в своей спальне, либо уходила к Сезару, чтобы не встречаться с ним.

Старший Ангел прикурил новую сигарету от предыдущей, а окурок отшвырнул в воздух, словно хотел поджечь чахлый кустарник, растущий вдоль дороги. Приходилось придерживать руль коленями, чтобы справиться с такой замысловатой последовательностью действий.

* * *

Тихуана в те годы вовсе не была современной технологической Меккой, в каковую превратилась позже. Никаких крутых дискотек и кинотеатров IMAX. Никаких тебе речных каналов, арт-галерей, крафтовых пивоварен и кафе с кофе французской обжарки. Зато были ослики, разрисованные краской «под зебру», приводившие в щенячий восторг Младшего Ангела. Они до сих пор появляются на некоторых углах, в забавных сомбреро, и стоически терпят туристов, щелкающих селфи. Кажется, единственное, что осталось в Тихуане неизменным, это Пограничный контроль и ослики.

Они въезжали в город и тут же погружались в тяжелое зловоние Тихуана-ривер – широкой навозно-удушливой улицы под ветхими деревянными мостами. На другой стороне дороги – знаменитые трущобы под названием Картоландия. Сейчас их снесли подчистую. А тогда – целый город лачуг, слепленных из картона, брезента и разного хлама.

Старший Ангел не обращал внимания на эти развалины. Он напряженно обдумывал план нападения. Как бы ему обрести уверенность в себе и завоевать-таки США? У него ведь семья на руках.

Они остановились перед маминым ярко-желтым домом, приткнувшимся на склоне холма, с видом на пыльный парк и кинотеатр «Реформа» вдалеке, куда Младшему Ангелу порой удавалось завлечь несчастного брата на фильм про мексиканских вампиров или битвы Миля Маскараса^[277] против всяческих монстров. Весело поблескивающий верх стены был усыпан осколками бутылок из-под пепси, дабы изрезать руки воображаемых бандитов, которые вознамерятся забраться в дом и похитить матушкино нижнее белье.

Мать в своей комнате упаковывала и перепаковывала сумку. Главная контрабанда, которую она возила через границу, – мазь от простуды «Викс Вапо Раб». Зеленый попугай, живший в гостиной, устроил психопатическую истерику в своей просторной купольной клетке. В Ла-Пасе все держали попугаев. И у каждого попугая было имя. И даже фамилия семейная: Перикито де Ла Крус. Старший Ангел часто думал: А вот он почему-то не «младший попугай». Эта птица была очень жирной. И целыми днями возвещала о своем присутствии мономанией необузданного эго. «Перикито, Перикито, Перикито Крус!» Последнее слово – хриплым визгом, от которого у Старшего Ангела звенело в ушах.

– Заткнись, – раздраженно бросил он. Он бы с радостью закурил очередную сигарету, но мать запретила курево в доме. И еще Младший Ангел. Пятиклассники почти такие же умные, как попугаи. Влетел в комнату, с порога проорав попугаю:

– Крус!

«Крус!»

– Крус!

«Крус!»

Слава богу, появилась Мама Америка.

– А, птичка, – пробормотала она.

– Мама, – нетерпеливо проговорил Старший Ангел, – поехали.

Он хотел поскорее убраться отсюда, пока эти два идиота вновь не затеяли свой дуэт.

– Сынок, – сказала мама, – а ты заметил, что на той стороне нет попугаев? – El otro lado – другая сторона.

Он признался, что не замечал.

– Сами мексиканцы, а зеленых попугаев у них нет.

– Гринго любят канареек.

– У меня есть попугайчик, – угодливо доложил Младший Ангел. – Его зовут Пеппи.