– Можно подумать. Нет, серьезно? Сейчас? Ну, знаешь.
Она затянулась, выдохнула в сторону облачко дыма.
– У нас катастрофа, Tio, – спокойно сообщила она.
– Что случилось? И, кстати, если у нас сегодня только одна катастрофа, это истинное чудо.
– Нууда? – Она так и произнесла, в одно слово. Дифтонг, подумал внутренний профессор. – Мы забыли про деньрожденный торт.
И сразу же: А ведь слово «дифтонг» само по себе тоже дифтонг?
Голос Лало возгласил из убежища:
– Вот жопа!
– А? – не понял Ангел.
– Я сейчас до твоей жопы доберусь, pendejо! – бросила Минни через плечо.
Младший Ангел похлопал по заднему карману:
– У меня с собой карточка.
– Правда?
– Ну конечно, дорогая. Позволь мне решить эту проблему. Мне будет приятно.
– За шоссе есть «Таргет», – сказала она. – Громадный такой «Таргет» для яппи. Пара миль через мост в ту сторону. Там есть кондитерская. Попроси написать на торте что-нибудь милое.
– Окей. – Он горделиво продемонстрировал бицепс. – Ничего не бойся, дядюшка с тобой.
– Какой ты милый, Tio.
– Фигня вопрос.
– Честно? А то я совсем на мели. Ты мой герой. У них и суши есть, – лукаво улыбнулась Минни, и он увидел десятилетнюю девчонку.
– Хочешь суши?
– Ой, Tio. Я чувствую себя такой корыстной.
– Но хочешь ведь.
Она кивнула и улыбнулась, приспустив темные очки.
– Минни, – сказал он, – чем ты сегодня занимаешься? Наверняка всем? Ну вот и побудь немножко эгоисткой.
– Ты мне всегда нравился.
– Я твой любимый дядюшка.
– И самый-самый красавчик.
– Суши для куколок! – прошипел Лало в щель.
– Лало, – оглянулся Младший Ангел, – а тебе что прихватить из «Таргета»?
– «Капитана Моргана», Tiо! – объявила дверная щель. – В натуре!
– Оки-доки.
Минни, покачав головой, одними губами произнесла «Нет».
– И немножко острых чипсов «Такис».
– Хорошо.
– И мороженого.
– Ты и так слишком жирный! – фыркнула Минни.
– Кто бы говорил, задница Годзиллы.
– Придержи язык, – огрызнулась она. – Вот сейчас встану и надеру тебе задницу.
– Да ты подниматься будешь целый час. Не напугала.
Младший Ангел пошел в дом пристроить свой кофе.
* * *
утренний кофе со сладкой булочкой
все мои женщины рядом
хорошая работа
огород, в котором полно чили и помидоров
Младший Ангел заглянул к брату. Тот еще был в пижаме, но до жути бодрый. Старший Ангел не сказал ни слова, просто засиял, как маленький маяк. И похлопал по кровати рядом с собой. Младший забрался к нему.
Их маленький плот, плывущий по большой реке.
– Чувствуешь запах рака? – спросил Старший Ангел.
– Я? Нет. Вообще не чувствую, Carnal.
– А я чую, как смердят мои кости.
– Черт.
– Неприятно.
– Да нет, в смысле, понимаю, каково тебе.
Старший Ангел поворочался, устраиваясь поудобнее в подушках, поморщился:
– Болит.
– Сильно?
– А ты как думаешь? – глянул он на брата.
– Дурацкий вопрос.
– Болит вполне достаточно, чтобы до меня дошло.
И оба понимающе улыбнулись друг другу.
Старший Ангел вытащил смятые, истрепанные блокноты.
– Вот это, – сказал он, – отдашь Минни и Лало, когда я помру. Si?
Младший Ангел кивнул.
– Понял?
– Понял.
– Не забудь.
– Не забуду.
– Когда я умру, зайдешь сюда и заберешь их. И чтобы они не попали ни к кому другому.
– Господи, Ангел.
– Но не отдавай их детям сразу. Выжди немного. Не вздумай забыть.
– Не забуду. (Сумасшедший старик.) А что там?
– Я, – сказал Старший Ангел, пряча блокноты.
Они прислушались к звукам, доносившимся из дома и со двора. Задняя спальня уже набита детьми неясного происхождения, играющими в видеоигры. Собачонки тявкают, временами их визг похож на птичье чириканье. Перла шпыняет Лало.
– Как так вышло, – спросил Старший Ангел, – что мы никогда не целовались?
– Целовались?
– По-родственному.
– В смысле, по-братски? Так, что ли?
– Ну да.
Оба поразмыслили о новой жуткой перспективе.
– Carnal, хочешь, я тебя поцелую? – спросил Младший Ангел.
– Вообще-то нет, – пожал плечами Старший. – Знаешь ли.
– Ну вот видишь! – радостно воскликнул Младший Ангел, как будто только что издали и доставили на дом его новую статью. – Ты сам сказал!
– Да разумеется, ей-богу.
Они лежали бок о бок, скрестив руки, наслаждаясь священными звуками семейного идиотизма. «Жопа!» – проорал кому-то Лало.
– Que ese so, Carnal?[197] – спросил Старший Ангел.
– Лало, – пробормотал один или оба. Вселенское объяснение всего.
– Прочь от цветов! – кричала Минни. – Мам! Собаки срут в цветы!
Братья глубокомысленно покивали. Как пара сорок на проводах, греющихся на утреннем солнце.
– А гринго целуются? – поинтересовался Старший Ангел.
– Некоторые. Я знаю парней, которые целуют своих отцов.
– Но матерей-то все целуют.
– Это не считается. Мам нужно целовать.
– Точно, точно. Если не целуешь маму, то все, парень.
– Правда же? Если маму не целуешь, на небеса не попадешь.
Прошла минута-другая, и Младший Ангел почувствовал взгляд брата. Повернул голову. Старший Ангел смотрел на него и улыбался.
– Вообще-то да.
– Нет.
– Да, – кивнул брат. – Я бы хотел.
Младший Ангел приподнялся на локте и поцеловал брата в пылающий лоб.
– Не так уж плохо.
– Ага. Нормально.