Должны быть принципы в жизни. Какой-то базис, фундамент, что-то неизменное и вечное. То, что нельзя обналичить или освоить. Называйте это как хотите – привычка, образ жизни, уклад. И пока эта виртуальная эфемерность материализуется, всё более менее живёт и дышит. А вот когда под это основание наносится удар – всё летит кувырком.
Не было у этого кренделя базиса. Только надстройка, да и та с гнилыми зубами. Короче, ударился он головой прямо в стену. Я как стоял с пакетом из магазина, так и стоял, только разве что запыхался немного, и то от того, что по лестнице шёл. Комедия положений на лицо. Открылась дверь. Это сосед-спортсмен решил выглянуть на шум.
– До-обрый вечер, – он окинул мизансцену удивлённым взглядом. – Это что за противоправные действия?
– Сам удивляюсь. Какой-то странный человек. Видимо, специально ждал.
– Я вызову милицию.
– Давайте узнаем хоть, что он хочет? Вдруг просто обознался парень?
– Он же убить вас мог!
– Я и говорю, может, просто перепутал…
Спортсмен пожал плечами. Подошёл к телу. Потрепал за плечо.
– Вставай. Живой?
Парень открыл глаза и сразу попытался встать на ноги. Но получалось плохо, видимо, сильно башкой пизданулся.
– Очухался? Давай, рассказывай…
Я поставил пакеты на коврик и приготовился слушать. С появлением соседа как-то вообще всё нормализовалось. Спокойно стало, непринуждённо… Как если бы на поле, где две группы людей выясняли отношения с помощью лопат, выехал танк.
– Давай, либо говоришь, либо сейчас едешь в отделение, и там тебя в принципе слушать не будут.
Парень поднял руки, показывая, что принимает правила игры.
– Поговорить надо…
– С кем?
– С ним, – и он показал на меня.
– Давай, говори…
– Наедине надо.
Сосед покосился на меня. Я пожал плечами. Наедине так наедине.
– Сейчас, продукты занесу.
Открыл дверь – на пороге уже волновались жители квартиры.
– Это твоей Ксюши ёбарь, – шёпотом предупредила Собака.
– Точно?
– Ты в моём нюхе сомневаешься?
Я поставил сумки на стул:
– Разложите еду пока, а я побеседую, о чём он там хочет побеседовать…
Вышел на площадку.
– Может я всё-таки поприсутствую? – предложил спортсмен, но я кивнул, давая понять, что всё в порядке.
Кстати, очень по-мужски сосед себя повёл. Достойно. Я бы съебал при первой возможности. Левых кипишей не люблю.
– Тут поговорим или пойдём куда? – я подождал, пока за соседом закроется дверь.
– Всё равно…
– Чего хотел?
– Это ты хотел!
Я вздохнул. Беседа явно начиналась с какого-то ненужного и беспросветного тупика.
– Мне от тебя нихуя не нужно. Я даже не знал, что ты вообще существуешь.
– Ксения мне сказала, что ты просил передать мне, чтобы я отвалил.
Ксения… Я даже не понял, какая Ксения. Понятно, что не Собчак, но… А! Ксюша! Я почесал затылок от сложившейся мозаики. Вот ведь пизда с ушами! Даром, что молодая, но соображалка фурычит.
– Это она такое сказала?
– Ну, да… – парень кивнул и шмыгнул носом.
– Так… Во-первых, я с людьми не обсуждаю, с кем я трахался, поэтому с тобой каких-либо объяснений не будет. Извини… Теперь по поводу мифических просьб. Я думаю, что, как ты её называешь, Ксении, свойственно выдавать желаемое за действительное. И поскольку по поводу своих фантазий она ни с кем не советуется, а особенно обидно, что она не советуется с врачом, то нам остаётся только с честью разрулить эту глупую ситуацию. Поскольку по моим убеждениям, ни один уважающий себя мужик из-за бабы войну начинать не будет, то предлагаю отпустить вожжи и подождать, как оно само выправится. Впрочем, если ты и дальше хочешь биться об стены, я ничего против не имею. Единственное, попрошу, не на моей лестнице. В городе подъездов – хуева тачанка.
– А куда оно должно выправиться?
Я вздохнул. Ну вот как мне угадать, куда оно там всё выправится? Может, я женюсь на этой Ксюше, а может, этот ревнивец ей завтра голову проломит?
– Тут уж хуй его знает…
– То есть я правильно пониманию, что ты мне ничего передать не просил?
– Да я тебя первый раз в жизни увидел, когда ты об стену головой уебался в своём вселенском горе, а до этого как-то не предполагал, что есть на свете такой отчаянный парень.
– Так, она, что значит… Выходит наврала?
Бля… Сколько же ещё раз в жизни он будет так монументально разьебашиваться об женское коварство? Мне даже жалко его стало, честное слово. Нормальный в принципе парень. Влюблённый и от этого немного неадекватный, но это же всё проходит со временем.
– Слушай, я постарался максимально корректно тебе объяснить ситуацию. Мне насрать, как там кто и чего понял или не понял. Буду благодарен, если никогда в жизни тебя больше не увижу, но учти, что моя благодарность – это просто риторическая фигура речи. В ней нет никакого смысла, кроме того, что мне этот детский сад с рыцарями в доспехах ни разу не всрался. Я толково объяснил?
Парень кивнул и молча стал спускаться по лестнице. Только он, судя по звуку шагов, одолел пару пролётов, открылись двери лифта, и передо мной явилась Ксюша.
– Ой, ты меня встречаешь?
– И не только я.
Ксюша вздёрнула брови в немом вопросе.
– Давай, заходи… – я широким жестом распахнул дверь. – Есть что обсудить животрепещущее.
– Животрепещущее? – с тревогой переспросила Ксюша.
– Очень… Как плотва в лодке…
Когда я уже входил, приоткрылась соседская дверь, и выглянул спортсмен. Я показал ему большой палец и кивнул в знак благодарности за артподдержку.
– Интересная у тебя теперь жизнь, – заметил он в ответ.
Я помог Ксюше раздеться. Пиздюли пиздюлями, но галантность никто не отменял.
– Итак, дорогая моя Ксения… – я запнулся.
Ксюша впилась в меня взглядом, явно диаметрально противоположно интерпретируя слова, которые я только собирался произнести после такого кошерного вступления.
Кошка с Собакой тоже подтянулись на горяченькое. Я оглядел собравшуюся аудиторию.
– Дорогие мои мохначи, может, переждёте на кухне?
Ксюша непонимающе посмотрела на животных:
– Это ты им?
– Поскольку ты вроде как местами бреешься, то фраза явно адресована не тебе.
Животные даже не шелохнулись. Уселись, как две ростральные колонны…