Эпоха переселения душ - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Невзоров cтр.№ 64

Великий Вождь был вне себя от злости. Вся кампания по захвату Великого Скирта была на грани срыва. Мало того, что гномы оказали отчаянное сопротивление и держались за каждую пядь каждого туннеля, так ещё и полезли гонцы изо всех потайных лазов в Фиону. Беглых гномов ловили, но их количество не убывало. Но самой плохой новостью была гибель большого войска, более сотни бойцов погибли. Отряд, пытаясь поймать одного гнома, случайно наткнулся на какую–то фионскую ведьму, которая с этим окаянным гномом умудрилась перебить всех. Великому отчаянно нужно было хотя бы ещё неделю без войны с Фионой, только седьмицу, и они смогут проникнуть в подземные города гномов, а маги Фионы там будут не так страшны.

Поэтому Вождь, не задумываясь, послал два десятка самых сильных шаманов на то, чтоб изловить гнома и примкнувшую к нему ведьму. Все они были уничтожены! Да как! У Вождя до сих пор волосы дыбом встают от ровного круга оплавленных камней диаметром более пяти вёрст. Только сейчас Вождь действительно прочувствовал силу магов Фионы и понял насколько большой авантюрой был их поход. Отступать он не привык, никогда не было так, чтобы орки отступали, не отступят и на этот раз. Он лишь увеличил количество отрядов гоняющихся за гномами. И это дало успех, к нему привели пойманную четвёрку беглецов, уничтоживших так много шаманов.

Допрос Великий решил провести сам. Тридцать шаманов охраняли Великого, ещё двадцать были готовы по малейшему приказанию уничтожить ведьму. На удивление магичка никак не проявила себя и не пыталась колдовать. Хотя трудно ворожить, если ты перевёрнута вверх ногами над котлом с кипятком и единственная часть тела, которой ты можешь пошевелить — это рот, и тот от долгого знакомства с кляпом весь пересох и затёк.

Допрос не дал Великому никаких дополнительных сведений. Кто убил шаманов, оставалось неясным, хотя ведьма и утверждала, что не она, верилось в это с трудом. Если это был кто–то другой из фионцев, то где остальные? Не решил же этот таинственный маг нападать в одиночку, а если он был один, то зачем появился именно там, где шаманы устроили засаду. Вождь решил подождать с казнью пленников. В свете продемонстрированной силы гипотетическим фионским магом, а на деле, скорее всего, самой пойманной волшебницей, неплохо было бы иметь заложников, на случай неблагоприятного развития ситуации. Вождь славился своей предусмотрительностью.

Он приказал своему главному палачу продолжать расспрашивать пленников обо всём. В результативность такого допроса, если честно, он не верил. Палач отличался редкостной тупостью даже среди орков, но зато он умело и длительно мог издеваться над пленными. Это гарантировало, что они и не погибнут, и не будут в состоянии предпринимать никаких неожиданных действий. На всякий случай, Вождь предупредил палача о том, что если пленница умрет, то сидеть тогда ему, палачу, на колу, а шаманы уж постараются, чтобы он не издох в первую же неделю.

Допрос продолжался непрерывно почти до самой полуночи. Палач всё–таки добился от Бейли признания, что они передали в Фиону сообщение, но продолжал упорно и планомерно калечить пленников. Только после полуночи, палач прекратил издевательства и пошёл спать. Полученные сведения он не счёл достаточно важными, рассудив, что с утра успеет доложить Вождю. Пленников бросили в каменную темницу, с единственной дверью и без окон, не удосужившись ни дать воды или еды, ни даже хоть какую–нибудь подстилку. Истерзанные тела сильно болели, но особенно мучила жажда. Пленники были связаны так, что толком не могли пошевелиться, особенно Лайла, она вообще не могла двигать ни одним мускулом даже самую малость. Кляпы им тоже оставили. Истерзанные пленники очень быстро провалились в сон, и только Артос силой воли заставлял себя не спать и лихорадочно искал выход.

Орки за стенкой громко веселились, выпивали, обсуждали события дня и планы на будущее. Артос пытался запоминать все малейшие крупицы информации из криков пьяных орков, это могло пригодиться на завтрашнем допросе, хотя информации набралось с гулькин нос. Это было очень непросто, истерзанное тело болело и сознание Артоса периодически покидало его, но через какое–то время он вновь заставлял себя слушать орков. Ему мерещились какие–то люди, иногда в разговор с орками вступал его бывший сотник, уже лет десять как мёртвый. У Артоса всё труднее и труднее получалось отличать явь от галлюцинаций измождённого тела. Вскоре орки, наконец, закончили веселье и, судя по доносившимся звукам, приступили к удовлетворению своих других потребностей: раздавались визги и тяжёлое сопение. Кого именно насиловали солдаты, представлять не хотелось.

Когда посреди темницы открылся телепорт и из него вышел эльф, Артос даже не обратил на это внимания: одной галлюцинацией больше, одной меньше. Эльф постоял посреди темницы, выжидая пока его глаза привыкнут к мраку, и наклонился к пленникам. Убедившись, что все они ещё живы, он повторно вызвал телепорт и по очереди вытолкнул всех пленников, только с Бейли пришлось повозиться. Хлипкий эльф никак не мог поднять гиганта. Измучившись с неподъёмным телом, он оставил попытки передвинуть Роберта, и просто сколдовал телепорт прямо под ним. В результате этого великан провалился в жерло порта. Оставшись в камере один, эльф прислушался к звукам из соседней комнаты, осмотрелся и хихикнул. Он заклинил дверь изнутри, оставил какой–то свёрток посреди темницы, хлопнул в ладоши и исчез.

Лайла очнулась на мягкой кровати в очаровательной комнате, обшитой красивым деревом, приятно пахла какая–то трава, был ясный солнечный день и за окном щебетали птицы. После ужасного палача и душной каменной темницы это казалось нереальным. Лайла поначалу даже решила, что всё это ей пригрезилось, но когда она пошевелилась, резкая боль пронзила тело:

«Нет, не приснилось, всё так и было на самом деле», — Лайла посмотрела на свою руку, два пальца были сломаны, ногти вырваны, вся рука окровавлена, но сильной боли почему–то не было.

Луч солнышка ласкал её лицо, а голова покоилась на мягкой и очень приятной на ощупь подушке. Девушка потянулась, что вызвало тупую ноющую боль, которая разлилась по всему телу. Волшебница, собрав все свои силы, попыталась встать. У неё ничего не получилось, она была ещё очень слаба, а резкие движения вызывали чересчур сильную боль. Лайла терпеть не могла быть беспомощной, поэтому она попыталась магическим способом избавиться от боли. Это тоже не удалось: оказалось, что она всё ещё напрочь лишена своих магических способностей. Колдунья тут же вспомнила о срезанных волосах и ужасной руне, напитанной оркской кровью. Она непроизвольно потянулась к голове относительно целой рукой. Так и было, её голова была абсолютно лысой, и на коже отчётливо нащупывался шрам с неизвестной руной. Девушка погрустнела.

Дверь отворилась, и в неё заглянул эльф. Высокий, исключительной худобы, с оливковой кожей, длинными волосами и заострёнными ушами, он как бы сошёл с картинки из этнографического атласа.

«Значит, не привиделось», — промелькнула мысль.

Эльф, убедившись, что Лайла пришла в себя, провозгласил чистым высоким и певучим голосом:

— Её королевское величество королева эльфов Альпина Светлоликая изволит отметить вас своим присутствием, — сказано было слишком чопорно, если бы это не был эльф, то волшебница сочла бы высокопарную тираду за завуалированную насмешку.