Островитянин - читать онлайн книгу. Автор: Томас О'Крихинь cтр.№ 41

Пока я об этом думал, раздался шум подъезжающей повозки. Я не рассчитывал, что этот здоровяк появится в такую рань, но все-таки ошибся – именно он и явился. Оставил лошадь там, где обычно, и подошел к нам.

Мы подождали, пока будет готов завтрак, потом он запряг лошадь, а мы тем временем грузили все на телегу – точно так же, как и накануне. Диармаду Пчельнику все еще нездоровилось, но, так или иначе, лошадь нам подготовили, и мы выехали из города, проведя в нем три дня и три ночи. В здешних пабах мы пили сколько влезет, а теперь направились в Дун-Хын. Приехали довольно скоро; лодка, чтобы забрать женщин с Иниш-Вик-Ивлина, пришла быстро, потому что день был хороший. Владелец лошади попрощался с нами, пожелал доброго пути и направился в Балиферитер, в свои родные места. Мы тотчас ринулись в лодку и отплыли на Большой Бласкет. Припасы обеих женщин из лодки выгружать не стали: Диармад планировал съездить к ним на остров и провести там еще несколько дней. Мы бы взяли с собой охотничье снаряжение и, глядишь, добыли бы себе превосходных кроликов.

Хотя я не имел особого желания в этот раз куда-то ехать, но спорить с ним не стал, потому что очень утомился после Дангяна. К тому же сестра женщины с того острова была замужем за Диармадом, а моя мама приходилась сестрой ему, вот почему я проводил с ним почти каждый день. А теперь я тем более не ленился бывать в его компании – с тех пор как познакомился с девушкой с острова. И потому собрались мы, подняли паруса и плыли без устали, покуда не достигли острова на западе.

Мы провели на Камне два дня и две ночи, кролики попадались к нам в силки каждый день. По ночам мы пели в свое удовольствие – наверно, до часу ночи, – а после спали почти до полудня. Старина Диармад не мог остановиться и все сватал нас друг другу с утра до вечера. Было в нем, без сомнения, какое-то озорство. Он постоянно вышучивал все, что касалось нас двоих, как бы мы к этому ни относились.

Наутро третьего дня погода была уже совсем не очень, но мы все-таки решили уезжать. Все мы несли в лодку тяжелую поклажу, а жители Камня собрались проводить нас до воды, но словно онемели – так всем было жалко, что мы уезжаем.

Стоит ли говорить, что я захандрил и так или иначе потерял всякое настроение, – а именно так все и было, что неудивительно: я же прощался с самыми веселыми деньками в своей жизни, а вместе с тем оставлял за спиной девушку, которая нравилась мне тогда больше всех в крещеном мире.

И вот мы приплыли с запада, и наши домашние очень нам завидовали. Мы привезли множество жирных кроликов, а у тех, кто оставался дома, не было ничего, кроме водорослей, торфа и навоза.

Когда я вернулся домой, Томас Лысый был уже на последнем издыхании и ему понадобился священник. К исходу ночи раздался стук в дверь. Мама позвала меня и сказала, что Падинь зовет меня пойти поискать священника для его отца, который уже едва дышал. Не дело было теперь оставаться безучастным, раз уж я привел священника для его матери. И к тому же я понял, что есть на земле люди, которым вечно любой ветер навстречу. Конечно, были люди, более близкие Томасу Лысому, чем я, чтобы пойти и разбудить их среди ночи, но его сын пришел к нам.

Я немного перекусил и выскочил за дверь. Пади и священник обернулись быстро, и их путешествие было недолгим. На следующий день Томас умер. Теперь предстояло другое путешествие – на поминки и еще одно – хоронить его.

Вот так я провел целый месяц – с того дня, как мы перевозили свиней с западного острова, и до того, как похоронили Томаса Лысого у храма в Фюнтра.

Пади собирался переселиться в другой маленький домик, вверх по холму, и так и сделал. Напротив нашего дома теперь стояла брошенная развалюха. Пади женился на ладной крепкой женщине. Жена у него была такая, что можно было подумать, будто она с колыбели росла где-то в восточных краях.

Потом наступило начало декабря. К тому времени всякая ловля закончилась, и островитяне принялись удобрять землю. С раннего утра до позднего вечера, от темна до темна, мы собирали вилами водоросли. Этим мы все вместе занимались каждый год до первого февраля, Дня святой Бригиты ^[84].

В те времена у островитян в обычае было отправляться на Рождество в город пораньше. Я сгреб большую кучу водорослей на краю пляжа и хотел перетащить ее на своем добром ослике, поскольку день был сухой и ветреный. Оглянувшись, я увидел мальчонку, который шел в мою сторону. Я догадался, что у него ко мне какое-то дело, и в самом деле так оно и было.

– Ты чего здесь бродишь, малец? – сказал я ему.

– Твоя мать послала тебя найти и узнать, не поедешь ли ты в Дангян, потому как вся округа туда собралась.

Я поблагодарил его и сказал, что тоже поеду.

– Передай, пожалуйста, матери, чтоб приготовила мне одежду, и я тебе дам конфет.

Мальчишка со всех ног бросился туда, откуда прибежал. Я собрался в путь следом за ним без особой спешки, потому что разные мысли роились у меня в голове. С одной стороны, удобрений по полю я так и не разбросал. С другой стороны, раз уж весь Остров собирался на праздник пополнять запасы, я подумал, что мне было бы проще отправиться в путь сейчас, вместе со всеми, чем после ехать в одиночестве, на свой страх и риск.

Придя домой, я очень обрадовался, увидев, что старик запряг осла.

– А водоросли где? – спросил он.

– В Большой лощине, – ответил я.

Собравшись, я отправился в путь. Все мужчины, что только были на Острове, столпились на причале в кобеднишней одежде. У кого с собой была пара овец, у кого несколько корзин рыбы, у кого тюк шерсти. Все рассаживались по лодкам, и лодки эти отправлялись в сторону гавани в заливе Дангян.