Соловушка НКВД - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мишаткин cтр.№ 76

Со всей очевидностью сознавал, что в руках Сталина был обыкновенной пешкой, вождю обязан многим, если не всем, и наградами, и выделением в Подмосковье дачи, и на зависть другим роскошной меблированной квартирой в центре столицы, главное, его расположением. Расплачиваясь за все это, с лета 1934-го по осень 1936 г. работал не покладая рук народным комиссаром госбезопасности, затем Генеральным комиссаром, порой забывая про отдых и сон.

То, что карьера безвозвратно рухнула, понял 7 ноября, когда на трибуне Мавзолея Сталин демонстративно не подал руки. Крах вскоре подтвердила газеты «Правда», опубликовав информационное сообщение:

Ввиду обнаруженных преступлений уголовного характера, нарком т. Ягода отстранен от должности, его дело передано в следственные органы.

Перед тем как отдать написанное охраннику, засомневался: «Убедит ли послание, что не заслуживаю наказания, тем более тюрьмы, что если в доказательстве своей преданности готов поработать подсадной уткой? В отличие от шелкопера Киршона психологически сломаю, сделаю послушным любого нужного следствию».

Справедливо гордился умением влезать в чужие души. Для того чтобы получить признания вины, затуманить арестованному мозги, заставить забыть о чести, гордости, совести, безоговорочно подписать протокол с любой ахинеей, пользовался то кнутом, то пряником.

Стал ожидать нового вызова к следователю и прокурору как манны небесной. Когда снова предстал перед Вышинским и Слуцким сразу перешел к делу:

— Для успешного и скорейшего завершения следствия, воспользуйтесь моей помощью. Не прогадаете.

Вышинский не понял:

— Какую помощь имеете в виду?

— Воздействую на любого ненужного вам, кто не дает признательские показания. Подсадите к самому упрямому, непреклонному, например к Бухарину, который не первый месяц в отказе. С моей помощью быстро станет шелковым, начнет лить горючие слезы раскаяния, бить себя кулаками в грудь и на суд произведет неизгладимое впечатление.

Предложение о желании без принуждения оказать следствию действенную помощь так озадачило Вышинского, что он забыл спросить, каким образом Ягода узнал о содержании в тюрьме Бухарина, как это сведение проникло к нему сквозь стены камеры.

— Не верю в положительный исход предложенного, — высказал сомнение прокурор, — но готов рискнуть. Догадываюсь, что помогать станете не бескорыстно. Что потребуете взамен за оказанную услугу?

У Ягоды был готов ответ:

— Во-первых, исключить обвинение в шпионаже, что согласитесь, глупо после проведения под моим непосредственным руководством и личной разработкой важнейших операций за рубежом, в их числе устранение ярого антисоветчика, главы белогвардейского Российского общевойскового союза генерала Кутепова.

Среди приписываемых себе успехов Ягода назвал и расправу с закордонным сотрудником органов, невозвращенцем Игнасием Порецки (он же Рейсс Людвиг), ликвидацию атамана Дутова ^[22], Анненкова ^[23], убийство в Болгарии генерала Покровского ^[24]. Не смог отказать себе в удовольствии и похвастался руководством при возведении в крайне короткий срок силами зеков Беломорско-Балтийского канала длиной в 227 километров, с 19 шлюзами, плотинами, дамбами, канала Москва — Волга. Мог бы рассказать и о многом другом, чем гордился, за что привинчивал к гимнастерке ордена, но решил не спешить, иначе в ответ на превозношение своих заслуг Вышинский напомнит про неудачу с уничтожением в Мексике кости в горле вождя — Троцкого.

— Перестаньте считать главным террористом, отравителем, виновным в умерщвлении товарищей Менжинского, отца и сына Горьких. Исключите и другие смехотворные, не доказанные, обвинения. — Сделал глубокий вздох и вернулся к предложенному: — Осведомлен, что Бухарин изрядно портит вам нервишки и кровь, отрицая обвинения в свой адрес. Берусь сделать его послушным, склонившим голову. Только не подгоняйте в хвост и в гриву, работа предстоит тонкая, истинно ювелирная, деликатная.

Ягода не обольщался, понимал, что предстоит встреча с довольно сильным противником.

«Такого на мякине не провести. Бухарин тертый калач, тем дороже будет победа. Я не хлюпик-интеллигент Киршон, сделаю объект податливым, как воск. Бухарин не только поднимет лапки, но еще пропоет аллилуя Хозяину, пожелает ему долго царствовать на благо страны, ее народа. — Одернул себя: — Напрасно назвал царем, хорошо, что не вслух. Впрочем, если бы услышал, то улыбнулся в усы: лесть любит каждый, вождь не исключение».

В отличие от других заключенных, Бухарин довольно легко и быстро приспособился к обитанию в новых стенах. Помог этому приобретенный в царское время опыт пребывания в тюрьмах, ссылке в снегу Архангельской губернии.

Каждый новый день заключения Николай Иванович начинал с зарядки, растирания тела влажным полотенцем, поднятием на вытянутой руке табурета, ходьбы на месте, приседаний. Угнетало только вынужденное безделье, отсутствие книг, газет, невозможность писать. Радовали, как ни странно, многочасовые допросы, на которых разбивал все обвинения, вступал в жаркие дебаты, словесные дуэли, из которых неизменно выходил победителем. Когда надоедало спорить, требовал прекратить допрос, что устраивало и изрядно утомившихся Вышинского и Слуцкого.

После очередного многочасового допроса, вернувшись в камеру, к своему удивлению, увидел Ягоду.

— Вот это сюрприз так сюрприз!

Заключил товарища по несчастию в крепкие объятия, чего прежде никогда бы не сделал из-за частых конфликтов с главой НКВД, критики недозволенных законом методов дознания, необоснованных арестов, нарушений Уголовного кодекса и даже Конституции. Бухарин вступал в споры с главой НКВД с трибуны, в печати, ругал за перегибы в работе органов, с некоторых пор ставших государством в государстве. Но встретившись в тюрьме, оба забыли о противоборстве. Николай Иванович опасался, что тюремная администрация подселила чекиста по ошибке, которую быстро исправит, разведут по разным камерам. За дни одиночества возникло мной вопросов, и Бухарин засыпал ими. Интересовало, что писали газеты, передавала радиостанция Коминтерна, кто еще арестован.

Ягода взмолился:

— Пощадите! Сам бы дорого заплатил, чтобы узнать, что происходит на воле. Как и вы, лишен свиданий с родственниками, после ареста не держал в руках газет, не слышал передач радио. Мы с вами в одинаковом положении.

Бухарин понял, что утолить любопытство не удастся, и стал на чем свет стоит ругать Сталина: