Соловушка НКВД - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мишаткин cтр.№ 79

В голосе Ягоды прозвучали слезы. Для достоверности Генрих Григорьевич напомнил, что в его бытность главой Наркомата внутренних дел к женам и даже детям арестованных врагов народа порой применяли дичайшие меры воздействия.

Бухарин мрачнел, к концу рассказа мертвецки побледнел. Чтобы удержаться на ослабевших ногах, отступил, прижался спиной к стене.

— Немедленно заявлю решительный протест! Они не смеют уподобляться фашистам и издеваться над невинными!

Ягода предупредил, что протест ни к чему не приведет, только ожесточит мучителей, они отыграются на Анне с Юрием.

Бухарин стоял на своем:

— Объявлю голодовку, и не простую, а сухую! С этой минуты не возьму в рот не только крошки хлеба, а и капли воды!

Ягода осуждающе покачал головой.

— Станут кормить насильно с помощью зонда, не дадут протестовать, тем более умереть до суда.

— Пусть пытают меня, но не трогают даже пальцем семью! Жена с сыном не отвечают за деяния мужа, отца, это сказал Сталин!

— Как членов семьи врага народа могут без суда разлучить мать с ребенком, отправить их в разные лагеря перевоспитания. — Ягода обнял Бухарина, подвел к койке, усадил. — Времена протестов вместе с крушением царизма канули в Лету. До революции голодовками в тюрьмах добивались улучшения содержания, отмены телесных наказаний. Ныне голодовка приведет только к потере сил, подрыву здоровья, даже летальному исходу: запишут, что сыграли в ящик от сердечной недостаточности.

Бухарин словно ничего не слышал или сказанное относилось не к нему, что встревожило Ягоду.

«Будто оглох и онемел. Неужели увещевания напрасны? Давлю на психику, но он не реагирует».

Чтобы вывести Бухарина из транса, вспомнил доброе:

— Не забыть, как с вами слушали в Большом «Онегина» с Лемешевым в главной роли. Ваша Анна выглядела настоящей царицей среди нафуфыренных, безвкусно одетых жен наркомов, источала молодость, не обращала внимания на завистливые взгляды старших по возрасту жен советских сановников.

Когда под потолком замигала лампочка, предупреждая об отбое, Бухарин не шелохнулся.

«Настала бессонница? — подумал Ягода. — На его месте любой, узнав, что в мясорубку попали близкие люди, не сомкнул бы глаз».

Утром лишь поднял с подушки голову, увидел сокамерника на том же месте, в той же позе, в какой оставил вечером.

«Мучается. Это мне на руку — пусть переживает, приходит к решению сдаться, чтобы спасти близких».

Пожелал доброго утра, ответом было молчание. Застелил койку, умылся. Получил из «кормушки» завтрак. Быстро справился с овсяной кашей, ломтем хлеба, кружкой бледного чая. Вернул посуду и в который раз стал искать причину немилости к себе Сталина (кого про себя и в узком кругу называл Хозяином), потерю в НКВД главного поста, исключения из партии, лишения депутатского мандата, наконец ареста.

«Теперь пограничная школа, трудовая коммуна беспризорников, мост через Тунгуску уже не носят мое имя… Я отнюдь не первый и не последний, чье имя убирают со всех карт, из энциклопедий, названий улиц, площадей. Считают организатором всесоюзной мясорубки по очищению страны от внутренних врагов. Назвали «опричником XX века, подголоском левой и правой оппозиций, скрытым белогвардейцем, чуть ли не исчадием ада», в эту чушь в газетах поверил чуть ли не каждый, привыкнув беспрекословно доверять печатному слову… Скверно, что следователи не желают слушать моих доводов в свою защиту, перекладывают на мои плечи дурно пахнущие чужие делишки… В чем провинился перед Хозяином, отчего стал ему не нужен, даже объявлен врагом?..»

Попытался прогнать все печальное и, подавая пример продолжающему хранить молчание Бухарину, попросил у охранника письменные принадлежности, принялся сочинять самокритичное послание в Кремль.

Я расскажу о себе, своих преступлениях, как бы это ни было тяжело. Впервые в жизни поведаю о себе правду. Всю жизнь ходил в маске…

Масок имел несколько — одна доброжелательная, улыбчивая для расположения к себе, другая подобострастная для вождя, третья безжалостная для врагов…

…Выдавал себя за непримиримого большевика, на самом деле никогда им не был.

Мелкобуржуазное происхождение, отсутствие теоретической подготовки с начала организации советской власти создало у меня неверие в окончательную победу дела партии. Собственного мировоззрения не имел, не было и своей программы. Преобладали карьеристические начала, а карьеру надо было строить исходя из реальной обстановки…

Советская власть укреплялась, я оказался в аппарате бывшего ГПУ и был вынужден исходить из конкретных фактов. Взбираясь по иерархической лестнице, в 1923 г. дошел до зампреда ОГПУ. С этого момента начинаются мои игры в «большой политике», представления о себе, как о человеке, который сумел влиять на политику партии, видоизменять ее. Но это было после смерти Дзержинского, в период открытой борьбы троцкистов с партией. Я внимательно приглядывался к ходу борьбы, заранее определил для себя, что пристану к той стороне, которая победит. Отсюда та особая линия, которую проводил в борьбе с троцкизмом…

Он был не мастер водить пером, все доклады, справки, приказы за него строчили подчиненные, в первую очередь референт, сам ограничивался диктовкой, даже супруге на курорт не писал, а звонил по междугородной линии. Поэтому над письмом в Кремль помучался. После напоминания о пройденном в Гражданскую боевом пути, борьбе с различными вредными элементами написал, как верно служил народу, партии, умолчал о непредотвращенном покушении на Сталина в Гаграх, допущении смерти обоих Горьких, других, не красящих его делах. Перечитал написанное, отдал Бухарину для исправления грамматических ошибок, расстановки знаков препинания.

Николай Иванович бегло пробежал взглядом исписанный лист, расставил недостающие запятые, зачеркнул лишние слова, переделал в нескольких словах буквы «о» на «а» и наоборот, не высказал оценки.

Ягода решил позже вернуться к прерванному на ночь разговору, сгустить краски в рассказе об ожидаемых Анну Ларину мучениях.

После завтрака приготовился продолжить уговаривать сдаться, но не успел — дверь распахнулась.

— Заключенный Ягода на выход!

Генрих Григорьевич расстроился.

«Зачем дергают, отвлекают от работы? Просил дать необходимое время для созревания объекта, изменения им своего поведения на следствии.

Пока обрадую пресечением голодовки. Никто в тюрьме и на воле не обладает моим талантом влезать в чужие души, делать сильного слабым».

Ягоду встретили совсем не так, как недавно. Вышинского и Слуцкого точно подменили.

Лишь только Гених Григорьевич придавил стул, собрался попросить чай с бутербродами, как услышал:

— Стоять!

Приказ отдал Слуцкий, который прежде ни разу ни на кого, в том числе на арестованных, не повышал голос, будучи прекрасно воспитанным, высокообразованным, редким в НКВД интеллигентом.